Фокусы и фокусники | страница 48
Иллюзионист - это артист, работающий со сложной аппаратурой, построенной на широком использовании оптики и механики. За последнее время иллюзионисты стали прибегать к помощи радио и электричества. Существенную роль в работе иллюзиониста играют его ассистенты, которые то появляются в аппаратах, то исчезают в них. Они должны обладать ловкостью и гибкостью, чтобы в какие-то доли секунды спрятаться в аппарате, приняв подчас самое неудобное положение, или, наоборот, молниеносно выйти из него. Достигается это упорной тренировкой.
Манипулятору почти безразлично, где работать,- на сцене или на манеже цирка, но иллюзионист предпочитает театр, эстраду, ибо иллюзионный номер легче показывать в условиях сценической коробки. Три стенки - задняя и две боковых - облегчают пользование аппаратурой, позволяют скрыть многие секреты, утаить их от зрителей.
Вот почему заграничные иллюзионисты - Кефало, Данте и другие - в основном предпочитали выступать в мюзик-холлах и варьете, а в цирках появлялись очень редко.
Поэтому я очень удивился, когда меня вызвали в Государственное объединение музыки, эстрады и цирка (сокращенно оно именовалось ГОМЭЦ) и предложили "освоить" арену.
Этому предшествовали следующие события.
Как я уже говорил, из Ленинграда, где мы выступали в Саду отдыха, нас пригласили в Москву, в Эстрадный театр Центрального парка культуры и отдыха имени Горького. В те годы он существовал как филиал Московского театра мюзик-холл. Он помещался в огромном деревянном здании с парусиновой крышей. Просторный зрительный зал, в котором места располагались амфитеатром, был рассчитан на три тысячи человек. Но - увы! - громадное здание обычно пустовало. И даже заграничные гастролеры здесь не делали сборов. Считалось, что театр этот какой-то "невезучий" и что его надо закрыть и даже разобрать (впоследствии так и сделали). Вот сюда-то нас и пригласили.
Руководство парка было против того, чтобы я начал свои гастроли. Там заявляли: "Фокусник! В Центральном парке культуры столицы! Разве это мыслимо!.." (Последняя фраза специально подчеркивалась.) Меня поддерживал директор мюзик-холла И. В. Нежный. Он дал указание обставить мои выступления поярче и попышнее. Из эстрадного театра "Эрмитаж" привезли бархатные занавески разных цветов. Заново был поставлен номер "Женщина в воздухе". Я надевал черный костюм, черным был диван, на который ложилась моя дама, также одетая во все черное,- и все это резко выделялось на ослепительно белом фоне.
