Поравнявшись с парой будущих молодоженов, я вопросительно посмотрел на Егора.
- Увезли её минут шесть назад. Машина без номеров, но её пассажиры и так известны. Я уже позвонил своим ребятам.
- Пока они доберутся до этой глуши, мы успеем состариться, - сжав в руке телефон, я старался говорить спокойно, хотя внутри все бушевало и требовало действий.
- Мы с тобой, - с истеричными нотками в голосе произнесла Ира.
- Я поеду с друзьями, а вы лучше возвращайтесь в город. Если что, я свяжусь с вами через Елисея.
Открыв пришедшее сообщение, я сорвался с места, мысленно прокручивая в голове способы кастрации бывшего Василисы. Если хотя бы один волосок упадет с её головы...
- Куда мы сейчас? - один из друзей нетерпеливо пританцовывал возле машины, теребя в руках ключи.
- По трассе на север. Насколько я понял, Ваську повезли в сторону старого дачного городка, - сев за руль, я вылетел с парковки, не обращая внимания ни на крики охранника, ни на сигналы друзей.
Сейчас главным было успеть. Вроде бы разница в десять минут не так уж и существенна, но порой даже доли секунды решают многое. Дай бог, чтобы этот случай был другим, иначе я не знаю, что сделаю с этим муд*ком.
Деревья и машины за окном проплывали сплошным размытым пятном, выделяя для восприятия лишь витиеватую дорогу, постепенно исчезающую в лесу. Не заботясь о сохранности машины, я преодолевал кочки и грязевые лужи, силясь разглядеть впереди хотя бы намек на дома.
Из очередной лужи моя машинка просто не смогла выпрыгнуть, застревая по самую дверцу и перекрывая путь остальным тачкам. Выматерившись от досады, я выпрыгнул наружу и побежал вперед, зная, что ребята последуют за мной. Продираться сквозь заросли и паутину столетней давности было не самым приятным занятием, но чавкающая под ногами земля просто выносила мозг. Засасывая чуть ли не по щиколотку, она заставляя падать раз за разом, покрывая вещи равномерной коричневой коркой и отнимая такие драгоценные секунды.
Еще издалека я услышал отчаянный женский крик, снесший мне крышу окончательно. Не помню точно, как добежал до заброшенной постройки, но картина, представшая тогда перед глазами, надолго отпечаталась в памяти.
Моя маленькая, хрупкая Василиса, лежала на усыпанном битым стеклом полу, в разорванной одежде и с окровавленным лицом. Её попытки вырваться вызывали лишь смех у насильника, заставляя оного лишь крепче сжимать руки на тонкой шее. Огромные капли слез, стекающих по милому лицу, стерли остатки человечности, которые во мне были.
