- Боже она просто чудо, - выдыхает Анна Ивановна, садясь рядом с профессором.
- С этим трудно поспорить, - отзывается он.
Но я бы поспорил. Разве что чудо выглядит, как чучело?
За ужином все хвалят мою стряпню, кроме этой девчонки, она опять в своей дурацкой желтой футболке, видимо специально, давая мне понять, что ее не задели мои красноречивые взгляды вчера. А жаль, я старался. Она выглядит крайне расстроенной и не поднимает взгляда от своей тарелки, ковыряясь вилкой в голубцах. Может, ее бросила подружка? Если она лиси, я бы многое понял. И возможно бы понаблюдал за примирением... И, кажется, я слишком много думаю о ней.
-...Микаэл?
Я смотрю на профессора, похоже я пропустил разговор с моим участием. Черт.
- М? - издаю я.
- Юра говорит, что ты исправишь беседку, которую сломал, - говорит Анна Ивановна, и я удивляюсь, почему внучка не берет пример с нее. Она просто неотразима, даже для своих лет, а уж в молодости, я думаю, давала жару, - это хорошо, поскольку Лидия моя подруга по литературному клубу.
- Труд делает человека человеком, - подражая Юрию Викторовичу, говорю я, - вы меня убедили с первых слов, проф.
- А кто такой проф? - спрашивает мелочь.
- Спроси у Микаэля, - предлагает Юрий
- Кто такой проф? - послушно спрашивает меня Алешка.
- Совесть на моем левом плече, чувак, - говорю я, и, вижу, как губы профессора под усами складываются в улыбку. Я кидаю взгляд на девчонку и встречаюсь с ее серыми глазами, и она быстро отводит их. А мне на наносекунду интересно, что же скрывается за этой безразмерной футболкой.
- Я уберу со стола, - встает Рита, когда все покончили с ужином. Лично я совсем не против, поэтому тоже встаю.
- Всем добра, - говорю я и ухожу наверх, в свою комнату. Надо признать, что эта не совсем то, что я ожидал увидеть внутри одного из домов в 'Изумрудном'. Это очень странная, любящая и дружная семья. И ещё чуть-чуть и я начну срать бабочками от умиления.
Выходные прошли, словно серые будни. В субботу мы с девчонкой помогали старой леди в кафе, я возился в подсобке, а профессорская дочь, то на кухне, то в зале. Мы с ней особо не пересекались. Впрочем, в воскресенье с утра ее вообще не было, но в четыре часа она пришла. Можно сказать, мы были вместе все выходные и не пересекались. Мне не понравилось здесь работать, тем более за это мне не платили, но выбора не было, пришлось выполнять поручения Анны Ивановны, у которой они, кажется, никогда не кончались. Хорошо, что через четыре недели я буду свободен.
