— Я обнаружила ее случайно.
— Случайно? Ты ее обнаружила случайно на верхней полке шкафа в портфеле, завернутом в одеяло?.. А я ведь говорил твоей матери, что нам нужен сейф. — Он принялся разглядывать меня с таким видом, как будто лишь сейчас понял, какая я на самом деле. — И как давно ты уже зна…
— С десяти лет, — перебила я его.
Отец поднес руку, в которой держал фотографию, к голове. Было заметно, что жизненная ситуация, в которую он угодил, ему отнюдь не по душе, но он увязал в ней все глубже и глубже.
— Мне жаль, что так получилось, — сказал он. — Я не думал, что все сложится именно так. Я полагал, что время расставит все по своим местам.
— Если время этого не сделает, вместо него это придется сделать нам. Кто эта девочка?
Он отодвинул один из стульев, стоявших вокруг стола, и сел на него. Затем переместился вместе со стулом вперед — так, что край стола уперся ему в живот. Дом без мамы казался пустым, и возникало ощущение, что в ближайшее время мы собираемся куда-то переезжать. Ее шаги, раздававшиеся до того, как она снимет обувь, и после того, как она ее снимала, уже более тихие; ее хрипловатый голос, ставший таким потому, что она много курила в молодости; запах ее геля, который она готовила сама, смешивая розовое масло, привезенное из Стамбула Анной, с пеной купленного в супермаркете мыла; ее манера раздеваться до лифчика, расстегивая змейку на спине, а затем стаскивая с себя кофточку резкими движениями и бросая куда попало, как что-то уже не нужное, — всего этого нам с отцом теперь ужасно недоставало.
Мы посмотрели на фотографию.
— По правде говоря, я не знаю. Это всего лишь предположения, хотя Бетти считает, что их вполне достаточно.
Он сказал «Бетти», а не «твоя мама», как говорил обычно, и это означало, что мы начинаем разговаривать о чем-то таком, о чем еще никогда не говорили.
— Здесь написано, что ее зовут Лаура.
Только тут отец, по-видимому, осознал, что я вообще-то многое замечала и многое слышала.
— Черт побери! Почему же ты ничего не говорила? Не знаю, как это ты сумела столько времени держать язык за зубами.
— А разве от этого не стало бы хуже?
— Конечно, стало бы. У тебя, получается, были лишь подозрения.
— Подозрения в чем?
— А ты сама не догадываешься?
— Нет.
— Если не догадываешься — значит, не хочешь догадаться. Ты очень умная.
— Если я не догадалась раньше, то не догадаюсь и сейчас, — сказала я, указывая на фотографию.
Отец опустил голову.
— Я выпью пива.
