— Я не буду раздеваться! Я тебя стесняюсь…
Леночка, с упреком посмотрела на него и совершенно спокойно, как это присуще только медицинским работникам, ответила:
— Послушай, Краснов, я уже четыре месяца по вечерам подрабатываю в Красном кресте и прекрасно знаю, как устроен мужчина. Будем считать, что ты больной, а я твоя сестра милосердия. Я пошла за водой, а ты разденься и становись в этот тазик.
Краснов, скрипя душой и повинуясь Луневой, стянул свои брюки, и остался стоять в тазу в одних трусах. В ожидании помывки он присел и замер, словно цапля на болоте, прижав локти рук к животу. Уже через мгновение, держа в руках фарфоровый кувшин с ручкой, в комнату вошла Лена.
— Краснов! Что ты стоишь, словно памятник Кутузову? Ты что, так в трусах и будешь мыться? — удивленно спросила она.
— Я, Лен, тебя очень стесняюсь, — ответил Краснов, держась обеими руками за резинку своих трусов.
Леди подошла к нему и, поставив кувшин на тумбочку, в одно мгновение сдернула с него черные семейные трусы. Зардевшись от стыда, Валерка спрятал свое достоинство, зажав его руками, словно футболист перед штрафным ударом.
Ленка, взглянув на нелепую позу Краснова, улыбнулась и бросила его черные трусы рядом на табурет. Валерка, переминаясь с ноги на ногу, сгорал от смущения, отворачиваясь от девчонки. Он впервые находился в таком положении, когда его обнаженное тело с необычайным интересом и прямо в упор рассматривала девушка. Это было что-то…
— Ты что, так и будешь стоять? — спросила Леди, подавая ему кусок мыла.
— Я же говорю, я тебя стесняюсь, — сказал Краснов, глядя на неё глазами побитой собаки.
— Ладно, если ты такой трусливый, я буду тебя со спины поливать, — ответила девушка, расплываясь в улыбке. — Тоже мне, кавалер! Все вы, мужики одинаковые, словно дети…
Она взяла кувшин, и Валерка почувствовал, как теплая вода потекла с головы промеж лопаток вниз. Протянув руку к мылу, он на мгновение выпустил свое мужское достоинство из своих крепких объятий. Слегка расслабившись, он почувствовал всем телом, как на него сверху льется теплая вода. Фырча от удовольствия, Валерка стал мыть голову, шею и тело мылом, абсолютно забыв о своих смущениях.
В процессе такого импровизированного помыва, он так увлекся своей гигиеной, что на мгновение даже утратил свою бдительность. Закрыв глаза, он «жирно» намыливал голову так, что густая пена текла по его лицу, срываясь с подбородка в таз. В эту минуту, он забыл о своей наготе, отдавшись во власть струящейся по телу воды, не подозревая, что его Ленка сейчас сделает свой первый шаг к установлению более близких отношений.
