Лена вошла в комнату беззвучно, словно пантера. Перед её глазами предстала странная картина.
Будущая свекровь стояла на кухне около окна и дымила папиросой, пуская густой дым в стекло, который стоял какими-то клубами, абсолютно не растворяясь в воздухе. Её Валерка лежал на диване лицом вниз и молчал, не обращая ни на кого своего внимания. Он был в полном трансе.
Ленка подошла к нему и, присев на край дивана, положила ему руку на голову. Краснов в ту секунду даже не шевельнулся, продолжая скорбеть по своей утрате. Так и сидела Леди, держа руку на его голове, перебирая пальцами густые волосы, пока его рука не коснулась её руки. В эту минуту Леди поняла, что что-то случилось в семье Красновых. Девчонка в ту минуту не хотела задавать никаких вопросов, видя, что ее интерес в данном случае будет абсолютно неуместным. Все было понятно без слов, и она всем своим влюбленным девичьим сердцем, своей нежностью хотела просто оттянуть ту боль, которая в тот миг сжимала сердце её Валерки.
— Привет! — сказал Краснов-младший, повернувшись лицом. Он старался улыбнуться, но его опухшие и красные от слез глаза, выдавали его истинное настроение.
— Привет! — ответила Леди, и её рука нежно скользнула по щеке парня.
В эту минуту, в этот миг она почувствовала, как его губы, теплые и мягкие, нежно коснулись её ладони. Они беззвучно целовали её руку и от этих поцелуев, сердце девчонки словно дрожало на ниточках. Она молча смотрела на Краснова сверху вниз, и слеза, то ли девичьего счастья, то ли горечи и сострадания, упала прямо ему на лицо.
— Ты, плачешь? — спросил Валерка, ощутив на своей щеке теплую каплю.
— Нет, это просто так — соринка, — соврала она, не желая раскрывать глубину тех чувств, которые сейчас бушевали в её душе.
— Сегодня от отца пришло письмо, — сказал Валерка, уже как-то неестественно спокойно, словно он смирился с тем, что произошло всего лишь полчаса назад.
— А почему у тебя тогда глаза такие красные, ты, что плакал? — спросила Леди, гладя ладонью по его щеке.
В эти минуты, Валерке, как мужику не хотелось показывать свою подавленность. Девчонка сидела рядом, а ему, как будущему летчику, как будущему офицеру Красной армии, было просто стыдно за эти приступы мужской слабости, которые фактически скрыть было невозможно.
После появления в доме письма отца, майора РККА — Краснова, жизнь его семьи кардинально изменилась.
Мать, переживая всем сердцем постигшее ее горе, замкнулась в себе, и буквально за три дня на голове еще молодой женщины появились первые пряди седых волос. Она никак не могла смириться с потерей своего мужа и это чувство неизвестности, постоянно угнетало её, порой доводя до спонтанных истерик и приступов неврастении.
