Майор Краснов Леонид Петрович, под конвоем двух чекистов гордо вышел из подъезда, держа в руках небольшой узелок с вещами. Он, молча осмотрел собравшихся соседей и, увидев в толпе Леночку, крикнул через плечо стоявшего вокруг «воронка» конвоя:
— Леночка, дочка, береги Валерку, он любит тебя! Я знаю, что это какое-то недоразумение… Я думаю, суд во всем разберется…
В этот момент, стоявший рядом капитан НКВД, ударил майора кулаком в лицо. Леонид Петрович лишь пошатнулся, но не упал. Сплюнув сгусток крови из рассеченной губы, он вытер лицо рукавом офицерской гимнастерки и, прищурив глаза, сказал:
— Зря ты так, капитан, на людях-то!
Капитан втолкнул его в машину на заднее сиденье и влез следом. Сквозь еще приоткрытую дверь машины, он грубо выматерился на собравшийся вокруг народ, и громко, подчеркивая свое превосходство, хлопнул ею. Легковушка заурчала, выкинув из выхлопной трубы небольшое облачко сизого дыма, тронулась с места.
Еще несколько минут после отъезда машины, народ стоял молча. Непонимание, шок и жуткий нечеловеческий страх печатью отразился на лицах всех соседей. В ту секунду, стоящие около дома люди ощутили, что точно так же как и за майором Красновым, могут приехать за каждым из них. Так же, как и его, будут бить в лицо кулаком и прикладом «трехлинейки», и уже никто не сможет ни спасти, ни помочь.
Мать Валерия сидела на кухне, подперев голову руками. Её глаза уставились в бронзовый кран рукомойника, из которого капля за каплей вода падала в стоящую в мойке алюминиевую миску. В её руке дымился зажатый между пальцами окурок папиросы. По отрешенному взгляду, по растрепанным волосам и горящему окурку «Красноармейских» было видно, что женщина находится в шоке.
Лена тихо вошла в открытую дверь и осмотрела квартиру. Вещи были разбросаны, шкафы раскрыты, книги, ранее стоявшие на полках, кучей лежали на полу.
Леди аккуратно приподняла томик стихов Пушкина и бережно прижала к своей груди, вспоминая, как Валерка читал ей. Войдя на кухню, она увидела Валеркину мать.
Лена тихо поздоровалась, но к своему удивлению заметила, что женщина даже не откликнулась. Она продолжала так же молча сидеть, не обращая никакого внимания на девчонку, раскачиваясь взад-вперед своим телом, словно маятник от часов.
Ленка, видя невменяемость будущей свекрови, взяла из мойки миску с накапавшей водой, плеснула её прямо в лицо. В тот самый миг женщина очнулась, и, сделав глубокий вздох, сопряженный с каким-то грудным и внутренним хрипом — завыла. Нет, она не плакала, она просто выла — выла, словно верная собака над телом своего умершего хозяина. Её зубы стучали, будто её бил сильнейший озноб, и сквозь этот жуткий стук из её груди вырывался истошный волчий вой. Слезы постепенно появились на её глазах, и Светлана Владимировна перестав выть, заплакала. Ленка присела рядом и облегченно вздохнула. Она обняла свою будущую свекровь за плечи, и, прижавшись к ней, так же пустила слезу горечи.
