— Фаберже, — равнодушно ответил капитан, хватая со стола рюмку с вином.
— А ты, шикуешь, — сказал Генрих, поднимая бокал.
— Любой день барон, на фронте может быть последним, поэтому стоит жить так, чтобы не жалеть на смертном одре об упущенных возможностях. Давай лучше выпьем за нашу победу и наконец-то отведаем знаменитого баварского рулета.
Офицеры чокнулись. Капитан с жадностью залпом стал глотать вино, будто это была ключевая вода. Полковник, как подобает истинному немецкому аристократу, лишь смочил губы, стараясь оценить букет вкуса.
— Ты Гоббе, стал черств. Ты хлещешь Шато, будто это не лучезарный напиток Франции, а столовое «Домино» из захолустий Эльзаса.
— Прости Генрих, так пить меня научили пить «Иваны». Они очень непредсказуемы. Не успеешь поднять бокал, как на твою голову начинают сыпаться мины и снаряды. Поэтому время для смакования подобных букетов на фронте просто нет, — ответил капитан, и поставил бокал на стол.
— Алькмар, а твой малый не так прост, как кажется. Где это он нахватался этих аристократических премудростей, — спросил Генрих, — Да и продукты я вижу, явно не из офицерской кухни. Ты поделись-ка братец, секретом.
— Ты, Генрих как всегда прав! Курт, в первых, один из лучших мародёров нашей дивизии. Он еще ни упустил, ни одного шанса, разжиться где-нибудь, у поверженных нами коммунистов. Да и повар у нашего фон Клюге, его земляк. Мне кажется, что он даже хотел стать моему денщику родственником. — пробормотал капитан, засовывая в рот, кусок жареного бекона.
— Это как? Ты, объясни мне поподробней. Ситуация видно, довольно пикантная!? — Спросил барон, заинтригованный интимными подробностями денщика.
— Да так! У моего Kурта, есть сестренка. А повар нашего фельдмаршала, работал в Берлине, в ресторане «Националь». Как — то накормив, работавшую в посудомойке молоденькую девчонку своей стряпней, он наглым образом, прямо на кухне ресторана влез ей под юбку. Да сразу так удачно, что Ингрид, так зовут её, через девять месяцев, родила маленького поварёнка. Всё бы ничего и они бы поженились. У нашего фон Клюге, от невиданного обжорства в то время, умер старый повар. Он с нашим фельдмаршалом по фронтам, еще с первой мировой мотался. Насколько я знаю, он вроде как в их родовом поместье еще кашеварил. Его папочка при Кайзере, был генерал — майором, поэтому и мог позволить содержать личного повара столько лет за казенный счет.
— Я братец, удивляюсь, как это стряпчий мог умереть от обжорства, — спросил полковник, заинтригованный рассказом, — это же настоящий нонсенс!? — спросил Генрих, отпивая вино из хрустального бокала.
