Любопытно, но последний отрезок обыска продолжался чрезвычайно недолго. По возвращении в салон я обнаружил, что Ханслету удалось убедить полицейские силы Торбэя воспользоваться гостеприимством «Файркрэста». Макнодальд-старший, правда, не стал благодаря этому благодушнее, но как-то смягчился. Сын же его по-прежнему был напряжен и сидел с достаточно хмурым видом. Возможно, он вообще был противником возлияний с потенциальными преступниками.
Если осмотр салона можно было назвать поверхностным, то обыск двух носовых кают — просто фарсовым.
— Очень сожалею, господа, что не слишком вежливо примял вас. Я великий любитель поспать… Может, выпьете на дорожку?
— С удовольствием, — ответил Томас. — Мы тоже не хотели бы показаться невежливыми. Благодарю.
Через пять минут они уехали. Томас даже не заглянул в рулевую рубку. Правда, там побывал Дюрран. Мы были чисты. Вежливое прощание — и их уже нет.
Судя по всему, у них была мощная моторка — темный, быстро исчезающий из поля зрения силуэт.
— Любопытно! — сказал я.
— Что?
— Я имею в виду их моторку. Вы не заметили, как она выглядела?
— Конечно, нет. Темно — хоть глаз выколи.
Ханслет явно нервничал, а может, просто не выспался, как и я.
— В том-то и дело. У нее не было ни габаритных огней, ни прожектора. Даже рубка не была освещена. Только слабое пятно фосфоресцирующей поверхности компаса…
— Сержант Макдональд работает здесь уже восемь лет. Неужели вам нужен свет, чтобы пройтись по собственному салону?
— Нет. Но в моем салоне, как правило, не стоят на якоре два десятка судов, постоянно меняющих позиции и зависимости от течения и направления ветра. Дорогой Ханслет, в моем салоне никакие приливы и отливы не влияют на направление шагов. Ведь во всей гавани только на трех судах включены габаритные огни, и даже Макдональд должен бы освещать себе дорогу, чтобы видеть, куда плывет.
Это было правдой, я попал в десятку. Там, откуда доходил до нас все более слабеющий звук мощной моторки наших гостей, вдруг появился луч белого света, прорезавший темноту ночи как стилет. Пятидюймовый прожектор осветил яхту метрах в ста от себя, потом луч двинулся вправо, где нашел другое судно, осветил поверхность моря по левому борту и вернулся в первоначальное положение.
— Вы сказали «любопытно»… — прошептал Ханслет. — Сдается мне, что вы выбрали очень точное слово. Так что следует, думать о так называемых полицейских из Торбэя?
— Вы ведь дольше разговаривали с сержантом. Я таскался по катеру за Дюрраном и Томасом.
