Я любила Гранта Картера. Я любила его очень сильно. Но я полюбила кого-то столь же отчаянно. Я ослабила хватку на ногах и положила руку на живот. Он был еще плоским, но я видела маленькую жизнь внутри меня во время УЗИ. Как кто-то из них мог ожидать, что я убью его? Я уже полюбила этого ребенка. Я люблю отца этого ребенка. Я никогда не ожидала, что смогу почувствовать это когда-нибудь. Это была мечта, и я давно уже не надеялась, что она сбудется.
Я хотела этого ребенка. Я хотела, чтобы у этого ребенка была жизнь. Замечательная, яркая жизнь. Жизнь в любви и безопасности. Моя бабушка всегда верила, что аборт — это неправильно. Я всегда задавалась вопросом, чтобы она сказала, если бы я случайно забеременела. Но мне никогда не приходило в голову, что я могу зачать ребенка с мужчиной, которого я люблю. С мужчиной, который заставил меня хотеть то, что я не должна была хотеть.
Я боялась, что, возможно, они правы… Возможно, я не смогу выносить его. Но я надеялась, что смогу. Я хочу этого ребенка. Я хочу любить и поддерживать моего ребенка, и показать, что я сделаю для этого все. Я хочу своего ребенка. Мне хочется, чтобы этого было достаточно. Я убеждена, что смогу сделать это. Я сделаю это.
Мне было жаль, что Мейс не понял меня. Я очень не хотела видеть, как страх вспыхивает в его глазах каждый раз, когда он мельком смотрит на мой живот. Он был напуган, потому что любил меня. Я не хотела пугать его, но он должен был доверять мне. Я смогу сделать это. Только с помощью силы воли я смогу выносить ребенка и выжить. Как будто услышав мои мысли, Мейс спрыгнул с лошади и остановил свой пристальный взгляд на мне. Как всегда беспокойный. Я смотрела, как он отвел лошадь обратно в сарай. Мы были здесь все утро, и теперь пора перекусить.
Отчим Мейса выделил ему землю позади их участка, и Мейс построил там маленькую бревенчатую хижину. К счастью для меня, в его доме площадью одна тысяча триста футов, было две спальни. Никто не знал об этом месте, так как оно было скрыто от чужих взглядов, поэтому, когда журналисты оказались у парадной двери матери Мейса, она просто сказала им, что никого из нас там нет и, если они сейчас же не покинут частную собственность, то она вызовет полицию. Теперь, когда репортеры знали меня, как дочь Киро, мне было труднее спрятаться.
С тех пор было тихо. Мы не ездили в город, и я могла скрыться в деревянном домике Мейса. Кроме посещения гинеколога, к которому меня возила мать Мейса, я постоянно была одна. Папа звонил несколько раз. Я не рассказала ему о беременности, но я и сама узнала только на прошлой неделе. Мейс хотел рассказать Киро. Он был уверен, то папа сможет уговорить меня сделать аборт. Я знала, что это бессмысленно. Мое сердце знало, что я буду делать. Никто не сможет изменить это.
