- Ты хочешь сказать, что я шлюха?
На воре и шапка горит? Нет, видимо, слишком рано для нее, чтобы признаться.
- Нет, Джанелль, ты не шлюха. Просто немного спятила. Я не могу быть его отцом. Я сделал вазэктомию около пяти лет назад.
Ее лицо начало краснеть от груди до лица, что заставило почувствовать меня немного не в своей тарелке, но вообще-то я ее предупреждал. Я давал ей шанс прекратить этот разговор, но она не поняла. А сейчас, наверное, чувствует себя также глупо, как и выглядит, стоя здесь, прижимая рубашку к груди, пытаясь захватить как можно больше ткани. Мое чувство вины вмиг исчезло, когда рядом с моей головой пролетела пепельница и разбилась об стену в футе от моего лица.
- Убирайся! Убирайся на хер из моего дома! Не хочу тебя больше видеть! - вопит она, в поисках вещей, которые сможет кинуть в меня.
- Так я могу позвонить в следующий раз, когда буду в городе? - с сарказмом интересуюсь я.
- Пошел на хер.
- Будем считать это как «может быть». Спокойной ночи, Твикс. Хороших снов. И, кстати, не худей. Твои сиськи чертовски привлекательны.
- Вон!
Захлопнув за собой дверь, я сажусь в машину и отправляюсь домой. Завтра расскажу об этом Николасу. Он ни за что не захочет пропустить эту историю. По сравнению с этой, остальные просто отдыхают. Ну, почти.
Эта будет о самой странной ночи…
Я - отец? Она думала, что я буду щедр, каждый месяц выплачивая нехилые алименты. Извините, не на того напали. Я - никогда. Приводить детей в этот ебнутый мир – это плохая идея. Я никогда не сделаю это для другого человека.
Глава 3
Как только я забрался в постель, приняв душ после визита к Джанелль, я набираю единственный номер, на который звоню каждую ночь перед сном.
- Не поздновато, Декстер? - спрашивает она. Я слышу улыбку в ее голосе.
- Только пришел. Хотел узнать, как прошел твой день.
- Все хорошо, как всегда. Водила Кэтлин в парк и музей. Ничего интересного. А как прошел твой вечер? - спрашивает она с сарказмом.
- Пустая трата времени, - говорю я, посмеиваясь. - Эта решила, что я – отец ее ребенка. Я становлюсь слишком старым для этого дерьма.
- О, бедная девочка. Ты, по крайней мере, обошелся с ней нежно? Подожди, не отвечай. В тебе ведь нет ни капельки нежности.
- Я хотел, действительно хотел, но ее было чересчур много.
На другом конце слышится ее смех, и это заставляет меня улыбнуться. Я практически могу видеть, как она откидывает голову и хихикает, фыркая при этом. Мой лучший друг. Единственная женщина, которую я когда-то подпустил к себе. И, надеюсь, она может сказать то же самое обо мне.
