Размышлял он об этом, когда брел по тротуару, словно совершал беззаботный вечерний променад, улавливая мимолетные запахи духов, табачного дыма, мускатных орехов и винного перегара. Уличные попрошайки отскакивали от него, как мячики, получая чувствительные пинки. Визгливые призывы торговцев сластями тонули в шорохе и рокоте людского потока.
Встречный мужчина в очках и светлом костюме нечаянно задел его плечом. Хриплый раскрыл рот, но ругательства застряли в горле. Лицо мужчины показалось ему знакомым. Обладатель светлого костюма между тем извинился, прикоснувшись к своей шляпе, и, не сбавляя шаг, продолжил путь.
Хриплый приподнялся на носках, стараясь не упустить из виду эту шляпу, уплывавшую в лавине подрагивающих макушек толпы.
В чем ином — возможно, но уж в зрительной памяти Хриплому не откажешь. Он вспомнил фото этого человека в журнале, на который работал Вуд. И он вспомнил его имя — Виктор.
Однажды случился пожар на стройке. Прихватив с собой лакея, Вуд примчался туда, чтобы сделать фоторепортаж. Он фотографировал людей, расчищавших площадку от обуглившихся остатков рухнувших строительных лесов. С особенной старательностью охотился его объектив за исцарапанным, измазанным с ног до головы человеком, не щадившим себя, устраняя аварию. Хозяин Хриплого большой мастак с помощью специальной оптики, хитрого ракурса и прочих съемочных комбинаций превратить даже полную скорби похоронную процессию на своих снимках в сюжетик, вызывающий смех несведущего созерцателя журнала.
Тогда, на стройке, щелкая затвором своего "никоноса", Вуд то и дело подмигивал Хриплому и приговаривал: "Пусть наши получат свою долю удовольствия от того, как этот русский советник надрывает брюхо ради черномазых".
Огонь погасили и леса восстановили быстро, но, как говорится, "дыму" было много.
Хриплого несколько удивило тогда, что никто не удосужился заинтересоваться слишком своевременным прибытием иностранного журналиста на "клубничку".
Итак, Хриплый узнал в прохожем того самого советского специалиста, которого с полгода назад видел на стройке и о котором сейчас толковали кое-где как о причастном к делу об убийстве на площади.
Последнее обстоятельство и привлекло столь пристальное внимание Хриплого к ничем, в сущности, не примечательной шляпе, уплывавшей в пестрых волнах людского потока.
Поначалу он даже намерился последовать за этой шляпой из чистого любопытства, но передумал, не зная, как отнесся бы к подобному самоволию хозяин. Вуд не раз уже в прошлом жестоко наказывал Хриплого за поступки, казавшиеся тому правильными и полезными для господина.
