— Проклятая болезнь, — с горечью сказал Мартин. — Еще вчера я ел печеные яблоки и издевался над тетенькой, говорящей глупости в телевизоре. Проходят сутки — и вот уже галлюцинации, бред, сумрачное состояние духа…
— Слушай, — раздраженно сказал Эразм. — Не пудри мне мозги. Ты меня видишь, это я уже понял. Существуют базовые правила. Теперь ты будешь мое это… орудие. Или как там. Будешь делать, что я тебе скажу. Шутка ли.
— А иначе что? — осторожно поинтересовался Мартин. Он вообще не очень любил что-нибудь делать, тем более — делать то, что ему скажут другие.
Мертвый хомячок стушевался. Похоже было, что он не готов к такой постановке проблемы.
— Нуууу… — протянул он. — А иначе я буду являться тебе по ночам. Завывать, греметь цепями, размахивать лохмотьями, что там еще положено.
— Ты меня прости, дорогой, — сказал Мартин, — а только правила действительно есть. Например, чтобы греметь цепями, ты должен был умереть в цепях. И в лохмотьях. Как ты умер?
— Это бестактный вопрос, — быстро сказал Эразм. — У нас, хомячков, вообще особенные отношения со смертью. Мы идеальные жертвенные фигуры. Смерть настигает нас, примеряя на себя самые неожиданные обличья… Мы…
— Я жду ответа, — строго сказал Мартин.
— Я утонул в поилке, — грустно сказал Эразм.
— Рехнуться можно, — сказал Мартин.
— Зато я сам прогрыз ее крышку! — встрепенулся мертвый хомячок. — И упал внутрь… — на этих словах он снова поник.
— Я имею дело с мертвым идиотом, — сказал Мартин.
— Я не был идиотом, — обиделся Эразм, — при жизни у меня был бойкий, нетерпеливый ум. В других обстоятельствах меня назвали бы отважным исследователем.
— Что ты исследовал в поилке? — поинтересовался Мартин.
— Я хотел выяснить, что за жидкость плещется у нее внутри.
— Ты пил эту жидкость, — медленно сказал Мартин. — Ты знал, что это вода.
— Когда эксперимент завершен, легко заявлять, что тех же выводов можно было добиться аналитическими методами, — раздраженно сказало привидение. — Короче, ты мое орудие — или допрос ведешь, гражданин начальник?
— Я не уверен, что я орудие, — сказал Мартин. — Зачем оно мне надо?
— А ради совести, — бойко ответил Эразм. — От тебя зависит, уйдет ли моя душа к благословенным тучным пажитям, где сухой корм, опилки и все такое, или будет и дальше шляться между «Мадам Бовари» и «Анной Карениной».
— А у тебя есть душа? — заинтересовался Мартин. — Ты же животное.
— Есть, — строго сказал Эразм. — Только маленькая. Она устала. Хочет идти туда, где нет конвоя, все дела. А у тебя?
