Однажды у Зиги Бернгарда была возможность стать героем. Это случилось накануне праздника тела господня в 1943 году.
— Мам! Завтра у нас военная подготовка. Военная игра, понимаешь? — сказал Зиги накануне. Но мать не понимала, точнее — не хотела понимать.
— Мы пойдем завтра с церковной процессией, мальчик! — сказала она, и ни слова больше. Зиги испугался:
— Но, мама, что же тогда все скажут?
— Кто это все? — Мать была непреклонна.
— Ну, все ребята из класса!
— В один прекрасный день тебе придется начать жить своим умом, без оглядки на одноклассников. Придет день, когда и меня не станет, Зиги! Важно, что делаешь ты сам, а не то, что делают другие!
Наутро Зиги пошел с процессией, и ему было очень стыдно. Они шли по главной улице маленького города, когда все это случилось. С громкой песней навстречу им маршировали двести мальчишек в коротких штанах и рубашках военного образца. Впереди вожак — приземистый крепкий парень лет восемнадцати. Песня юнцов заглушила молитву, которую пели верующие. Встретились два мира: Вера и Смирение, с одной стороны, Гордыня и Высокомерие — с другой.
Столкнутся ли они?
Вожак колонны был уже в десяти шагах от процессии. Все предчувствовали — сейчас что-то произойдет. Юнцы шли прямо на процессию верующих, топая, горланя, готовые издеваться над всем и вся. Вожак колонны двигался нарочито медленно, священник с дароносицей приближался.
Все произошло молниеносно. Вожак сделал еще четыре-пять шагов навстречу священнику. От процессии отделился пожилой человек в старомодном черном сюртуке, спокойно подошел к вожаку и намеренно неторопливо ударил его по щеке. Дважды, по правой и по левой. Молча вернулся к молящимся, и процессия двинулась дальше.
Вожак побледнел, схватился за щеку, остановился. Остановились и двести мальчишек, хотя команды не было. Они продолжали петь:
— Пусть трухлявый мир трепещет перед нами. Нас ничто не остановит. Мы пойдем дальше, хотя бы весь мир лежал в руинах, ибо сегодня нам принадлежит Германия, а завтра — весь мир.
Но дальше не двигались.
Теперь вожак стал красным, как пион. Он с ненавистью взглянул на процессию, круто повернулся и рявкнул срывающимся голосом:
— Отставить! — И повернул обратно, туда, откуда пришел. Двести юнцов поплелись за ним, не в ногу, от воинственного настроения не осталось и следа. Некоторые из ребят хихикали.
А процессия двигалась дальше, от алтаря к алтарю, без всяких препятствий и возносила хвалу господу. Зиги больше не стыдился. Он шел рядом с героем. Он и сам был герой, потому что оказался здесь, а не там. В этот день Зиги понял, что и под черным сюртуком может биться мужественное сердце.
