Когда Сорокин вышел, Горелов добавил:
– Звонил майор Куроедов из Подольска. Доложил по поводу «джипа», за рулем которого сидел Липатов. Номера перебиты, но им все же удалось найти хозяина.
Машина угнана в Москве год назад. Все данные и отчет экспертов он уже выслал.
– Хорошо. Вот что, Палыч. Тут вырисовывается странная картинка. Дождемся доклада Сухорукова, застрявшего в епископате, сведем некоторые ниточки и поедешь в Егорьевск. Есть такой городок в Тульской области. Поедешь нелегально.
Знать об этом будем только ты и я. Туда уехал уже один журналист, толковый парень, но уж очень любит лезть на рожон. Его бы подстраховать не грех, да и самому особо высовываться незачем – нос прищемят. Есть у меня подозрение, будто ниточки из Москвы туда тянутся. Отец Никодим ведь из тех мест. Он и будет твоей основной задачей, остальное по обстоятельствам. Там на днях убили репортера, вот Евгений Метелкин и поехал на разборки. Проверь, что к чему.
– Задача понятна. Только и тут дел невпроворот.
– Думаю, в Егорьевске ты быстро вопросы решишь. Так что командировка будет недолгой.
– Так всегда думаешь, видя перед собой брод. Заходишь, а там трясина.
После холодного, пропахшего эфиром подвала, где располагался городской морг, свет солнца и слабый ветерок показались раем. Далеко они не стали уходить и устроились на скамеечке возле больничного корпуса. Следователь областной прокуратуры Мухотин и столичный репортер Метелкин были людьми разными. Павлу Николаевичу стукнуло сорок пять. За семнадцать лет работы в прокуратуре ему впервые доверили дело об убийстве. В основном он сидел на кражах и грабежах. Не очень пыльная работа. Жил тихо и мирно в своем доме под Тулой с женой и двумя дочерьми, любил свое хозяйство с добротным и обильным подворьем, досуг проводил на рыбалке, книг не читал, телевизор не смотрел. Мечты о сыне остались мечтами, на третьего ребенка семья не решилась. По сегодняшним меркам и двое уже много.
Сад, огород и домашняя живность выручали. Что касается зарплаты, то о ней и говорить стыдно. Следователь слыл человеком спокойным и уравновешенным.
Умиротворенный образ жизни, любящая жена и своя крыша над головой сохранили нервную систему Мухотина. Мир вокруг себя он воспринимал с точки зрения его красоты и неповторимости, что совсем не вязалось с профессией следователя.
Что касается его собеседника, то столичный журналист был человеком импульсивным, нетерпеливым, вечно крутился в гуще событий, совал свой нос во все двери, особенно если те были закрыты для посторонних, обожал аферы, риск и вечно попадал в неприятные истории. Кроме квартиры в Москве, превращенной хозяином в кабинет-лабораторию, у Метелкина ничего не было. О жене и детях в свои тридцать пять он даже не думал. Жизнь на вулкане не каждой женщине по душе. Вот и получилось, что разговор между столь разными индивидуальностями не клеился.
