Метрах в трех от него находилась кирпичная стена, делящая дом на секции. Но ни он ни Марецкий об этом не знали, а снайпер неплохо изучил место дислокации, и ему ничего не оставалось делать, как выскакивать через окно на крышу. Он пробежал совсем рядом от распластавшегося на полу Вадима и, вскочив на ящик, подставленный под штатив, буквально вынырнул на крышу.
Марецкий не стал стрелять. У него была только одна обойма, из которой он уже выпустил пять патронов впустую. Степан бросился в погоню. Когда он выскочил на крышу, то беглец уже подбежал к следующему слуховому окну. Стрелять, кричать он не стал. Он, как гончий пес, продолжал погоню, загоняя добычу в тупик. Когда он запрыгнул в окно, то увидел метрах в десяти открытый люк, из которого пробивался свет. Он бросился к нему.
Главного ему увидеть не пришлось. Майор отставал от стрелка на два лестничных пролета, он слышал топот его ног, потом раздался выстрел и посыпались стекла. Еще мгновенье, и Степан очутился на месте трагедии. На лестнице лежал его сотрудник с простреленной грудью. Тут же суетились еще двое в штатском. Стрелок исчез, а оконная рама была выбита.
– Где он? – крикнул майор.
– Там, – кивнул на окно один из оперативников.
Степан перегнулся через подоконник и глянул вниз. На асфальте в луже крови лежал человек. В ту же секунду с места сорвалась «Нива», стоявшая в первом ряду. Машина разогналась и на полной скорости свернула в арку под домом. Выезд был перегорожен автобусом. Но вместо того чтобы затормозить, водитель «Нивы» еще больше вдавил педаль газа и на высокой скорости врезался в борт автобуса.
Удар получился сильнейший, огромная машина едва не перевернулась. Ее отбросило на несколько метров к тротуару, и автобус задел троих прохожих. Правда, без особых последствий. «Нива» превратилась в гармошку.
Марецкий отпрянул от окна. Сверху прихрамывая спускался Вадим.
– Как это случилось? – спросил майор у оперативника, который вызвал по рации «скорую помощь».
– Сами понять не можем. Он как вихрь летел вниз по ступеням. Увидел нас и пальнул сквозь перила, не глядя. Он даже не останавливался, а с нижней ступени прыгнул вперед в окно, словно с трамплина нырял. Понял, что сквозь нас не проскочит. Псих, да и только.
Раненого оперативника подняли на руки, и все пошли вниз.
– Парню-то небось и двадцати пяти нет, – сказал Марецкий, разглядывая лежавшего на асфальте парня. – Мальчишка совсем.
– И не он один, – добавил подходивший к ним милиционер в сержантских погонах…
