Зорба Будда — это новое человеческое существо. Бунтарь. Смысл бунта состоит в том, чтобы разрушить шизофрению человечества, разрушить разделенность — разбить идею о том, что духовность противостоит материализму, а материализм — духовности. Это манифест, провозглашающий единство тела и духа. Существование полно духовности: даже горы — живые, даже деревья умеют чувствовать. Это декларация, провозглашающая все существование и материальным, и духовным. Или, другими словами, это одна энергия, выражающая себя двояко: как материя и как сознание. Чистая энергия проявляется как сознание; грубая, плотная, неочищенная энергия проявляется в виде материи. Но все существование — не что иное, как энергетическое поле. Это — мой опыт, а не моя философия. Эти воззрения поддерживает современная физика: все сущее — энергия.
Мы можем позволить себе принадлежать к обоим мирам одновременно. Мы не должны отказываться от этого мира, чтобы получить тот, другой мир. Точно так же нам не нужно отказываться от другого, духовного мира, чтобы наслаждаться жизнью здесь. По большому счету, владеть только одним миром, когда вы можете иметь оба, означает обеднять себя.
Зорба Будда — наилучшая возможность. Мы смогли бы в полной мере реализовать свою природу и воспевали бы в песнях эту землю.
Мы не отречемся от земли, но не предадим и небо. Мы заявим о своих правах на все, что есть на земле, — на все цветы и все удовольствия, но и звезды на небе тоже будут нашими. Мы объявим все сущее в этом мире нашим домом.
Все это — для нас, и мы должны пользоваться этим, как только можем, не испытывая никакой вины, не создавая конфликтов и не перебирая. Наслаждаться всем, что способен дать материальный мир, и радоваться тому, что может постичь сознание.
Есть такая старая история...
Около одного города был лес, где жили двое нищих. Естественно, они были врагами, как все люди одной профессии — два доктора, два профессора, двое святых. Один нищий был слепым, а другой — хромым, и они все время соперничали между собой; в городе они дни напролет конкурировали друг с другом.
Но однажды ночью их лачуги загорелись, потому что в лесу был пожар. Слепой мог убежать, но он не видел куда. Он не мог разглядеть места, куда огонь еще не дошел. Хромой видел тропинки, по которым еще можно было убежать от огня, но бежать он не мог. Огонь быстро распространялся, и хромому оставалось лишь дожидаться смерти.
Они поняли, что нужны друг другу. Внезапно хромому пришла мысль: «Этот человек может идти! Слепой может
