Мы аккуратно сложили трофеи у стеночки в коридорчике, сверились с картой в буке и направились к санитарному блоку.
– Мия, – окликнула я подругу, – а как ты попала в невесты?
– Меня купили, – усмехнулась в ответ она.
– Как купили? – Я остановилась и замотала головой, судорожно пытаясь припомнить, не упоминалась ли в керимском досье, собранном для Старших Лисси, работорговля.
– Ой, ну что ты всполошилась! – тихонько засмеялась она. – Это просто так называется… Наш поселок в этот год должен был отправить двух невест. Кинули жребий среди девушек, что под требования подходили, и выпало в невесты идти Майе, дочке Мастера-обувщика, во-о-он она сидит в коричневом камизе, и дочери старосты нашего. А семья старосты перед этим ее уже сговорила за молодого Мастера-оружейника выдать, да все договор никак не могли подписать, насчет размера выкупа договориться не могли. Они дочку и на жеребьевку не хотели приводить: мол, невеста она, но у нас строго – пока бус не дарила, то обязательств ни перед кем нет, а пока договор не подпишут – так и бус не дарят. Вечером после жеребьевки к матери моей старостиха прибежала, говорит – так, мол, и так, пусть твоя Мийка завтра добровольцем вместо моей дочери вызовется, а мы тебе за нее выкуп заплатим, как за невесту. Так-то выбор у нее небольшой, да и на выкуп солидный вашей семье рассчитывать не приходится, а так и сама в достатке будет, и семье поможет. Мама, конечно, в отказ пошла, сказала, что дочерьми не торгует, да старостиху с порога и проводила. А я тогда села и задумалась – отец у нас был простой охотник, пока он жив был – мы в достатке жили, не шиковали, конечно, но купить на праздник обновки могли себе позволить. А два года назад отец погиб, и с тех пор дела шли все хуже – нельзя сказать, что папа нас ни с чем оставил, но сбережения таяли, как снег в солнечный день, а девочки росли, им новая обувь нужна была, одежда, еда хорошая. Я сама уже полгода на женихов смотрела, да в нашем поселке и выбирать было не из кого, старостиха была права, а на ярмарку или в город поехать – деньги нужны. Прикинула я так и эдак, да и решила – чего я теряю? Уж как-нибудь выберу из нескольких молодых, симпатичных, обеспеченных мужиков одного себе по сердцу, никто насильно бусины из рук рвать не будет, не пропаду. Да и на одного едока меньше в семье останется, мама с девочками хоть поживут по-человечески. В общем, выскочила я потихоньку за калитку и к дому старосты побежала. А наутро добровольцем вызвалась – мать хоть и плакала, но, думаю, поняла, что я решила и зачем заполночь в палисадник выходила. Я вот с собой только и взяла, что кошель с монетами, которые на поездку на ярмарку копила.
