Эпилог
Ну, стащила она у олигарха эту тридцатку, а что дальше? Была как-никак замужем, чувствовала себя защищенной. Теперь ее удел — одиночество на старости лет и жуткий страх потерять вымученное, потому что без него все вообще потеряет смысл, и не будет ни защиты, ни прошлого, ни будущего. Я почему-то сомневаюсь, что она стала более счастлива или даже более удовлетворена.
* * *
Женщины! Если вам повезло десять или двадцать лет прожить с олигархом (даже если в это время он вам немножко изменял), будьте мудрее. Не стоит после сорока пяти воображать себя двадцатипятилетней охотницей за выгодным разводом.
Вы не станете счастливее, даже если вам позволят что-то стянуть. Делать вы ничего не умеете, а если вы еще и не совсем честно с олигархом поступили, о-о-о!.. Вы всю оставшуюся жизнь будете трястись, что олигарх подстроит так, что вы «случайно» не туда вложите деньги или вас разведет купленный им жигало, или вы просто «попадете». Новых денег вам, в отличие от олигарха, не заработать, а помогать вам уже никто не будет.
Ваш капитал дряблеет, а у вашего бывшего, вражины, новая красавица, пятый завод, 150-метровая яхта и так далее. Даже если у вас будет тридцатка, вы станете каждую секунду думать о том, что он вам всю жизнь испоганил. А если вы откроете журнал Forbes с его портретом, то вас отравит зависть. Нет уж!.. Лучше быть с ним рядом и отравлять жизнь ему, а не себе. Заведите себе неболтливого тренера.
Олигархи! Будьте великодушны, дайте матери ваших детей в пределах разумного. Она уже и так попала, что ей не позавидуешь. Вам-то что? Во-первых, руки есть — жены не надо. Во-вторых, считайте, что вам сказочно повезло: значит, она и вправду вас караулила. Зато у вас заведется другая, купите себе новую яхту или очередную фабрику, еще заработаете и будете счастливы, — и никаких выносов мозга, никакого чувства вины.
Моя любимая, успешная бизнесвумен, еще в начале наших отношений частенько стала повышать на меня голос. Поскольку в семье, где я воспитывался, кричать на близких было не принято, этим она меня очень удивляла. Врать не буду, иногда она извинялась: «Не могу перестроиться после работы, там 500 человек, среди них лишь несколько олигофренов, а остальные — непроходимые тупицы».
Ее можно понять: на протяжении тринадцати лет она каждый день вставала в семь часов утра и ложилась в три часа ночи. Уставала, конечно, и голос повышала не специально.
Чтобы сбить накал страстей, мы перепробовали много способов и условных сигналов: поднятый вверх палец, подмигивание; был даже заказан электронный прибор, настроенный на громкость ее голоса — при превышении пороговой громкости на приборе загоралась лампочка.
