* * *
За сценой импровизированный шлагбаум, за ним палатки защитного цвета.
— Я к афганцам, — говорю я, и охранник пропускает меня за ограждение.
У палатки, над входом в которую весит серое полотно «Украiнска Спiлка Ветеранiв Афганiстану», стоит крупный мужчина в черном берете.
— Документы! — останавливает меня он и докладывает, заглядывая в палатку, отодвинув тяжелый полог: — Русская пресса!
— Стойте здесь, ждите! — Это уже ко мне.
Пока я жду, из палатки выходят немолодые люди в камуфляже и среднего возраста мужчины в деловой одежде. Один из них в афганской шапке, похожей на гриб.
— Русская пресса, ты же не хочешь, чтобы тебе голову проломили? — обращается ко мне один из них. — Носи вот это, чтобы тебя никто не тронул. — Он берется за петличку моего пальто и просовывает в нее ленту цвета украинского флага. — Не снимай, — говорит он, завязывая ленту тугим узлом.
— А еще лучше, когда к вам подойдут, скажите сразу: «Слава Украине!», — советует человек в берете.
— Простите, я ее сниму, — под взглядами собравшихся у палатки я отвязываю ленту и возвращаю ее афганцу.
— Какие же вы в России зомбированные! — в сердцах сплевывает он.
— Мне не противно носить символ Украины, но я не хотела бы, во‑первых, делать это против своей воли, а во‑вторых, я не считаю правильным носить его из страха.
— Смотри. — Афганец в берете подносит к моему лицу руку. На среднем пальце татуировка.
— Свастика, — произношу я.
— Мы ваш Кремль за пять минут возьмем, — говорит он и отворачивается.
Теперь рядом со мной у палатки появляется молодой мужчина в бронежилете. Его руки покрыты черной грязью.
— Где вы испачкались? — спрашиваю я его.
— Я ж водила «Урала»! Тильки что проехал на нем по всему Киеву. У нас же автопарк афганский. Все машины на ходу!
— Сюда попала пуля и сюда, — я дотрагиваюсь до дырок на его бронежилете. — Так?
— Так то двенадцатый калибр. — Он вытирает тыльной стороной ладони нос, искривленный в переносице. У него оттопыренные уши и испачканное мазутом детское лицо. Зовут Андреем. — Я боком стоял, тут рикошетом пошло. А сзади граната рванула. — Он поворачивается спиной и показывает еще одну дырку. — Ты спросишь, зачем мы там были? А зачем мои и твои деды в сорок пятом шли на Берлин?
— Здрасьте! — Подходят две девушки и один высокий мужчина с кустистыми желтыми бровями — кениец. Все втроем они несут картину. Поворачивают ее лицом к афганцам. На желто-зеленом фоне выписано разноцветными буквами: PeaceUkraine.
