— Я-то всегда веду себя хорошо, — вздохнул Борман. — Жаль, другие это не всегда понимают.
Они подошли к ложбине — каменистой канавке в полметра глубиной. Чуть дальше в ней виднелся едва заметный холмик — все, что осталось от покойника.
— Там, судя по всему, — сказал Хасанов.
Арзу остался со своими, издалека наблюдая за гостями. Спросить было не у кого. Спецназовцы остались одни на голом каменистом пятачке, окруженном со всех сторон равнодушными ко всему вершинами.
Борман спустился в ложбинку, остальные пошли по ее краю: Бурый с Резваном по правой стороне, Алиса по левой. Подойдя к могиле, остановились, не зная, что делать дальше.
— У тебя вообще какой был план? — поинтересовался Борман, разглядывая пересыпанную камнями кучку уже ссохшейся земли.
Бурый в который раз вытер со лба пот, тупо посмотрел на кучку.
— Будем копать? — теребил его Борман. — Или как? Солнышко-то все ниже.
— Ты и в самом деле собрался выкапывать труп? — спросила Алиса у Глеба. — Так мы и лопат не взяли.
— Ничего, будешь рыть руками, — успокоил ее Борман.
— Ты, может, и будешь, — отрезала Алиса. — А меня уволь.
Борман перевел взгляд на Бурого:
— В самом деле, командир! Что будем делать?
Бурый покосился назад. Жители деревни смотрели на них, как будто чего-то ждали. Арзу, заметив взгляд Теплова, показал на солнце: время, мол.
Бурый отвернулся, снова уставился на могилу.
Если бы его спросили, чего он ждет, он и сам точно не ответил бы, чего именно. Просто чувствовал, что должен находиться здесь, и все. А почему, он вряд ли толком сумел бы объяснить.
Но время шло, и ничего не происходило. Это начинало его беспокоить, поскольку весь его план был рассчитан именно на то, что здесь что-то произойдет. Пока же, не считая мелкого инцидента с Арзу, все шло гладко. И это было хуже всего.
Он спрыгнул в ложбинку, ковырнул ногой землю.
— А зачем вам вообще этот труп? — вдруг задал Резван самый неприятный для Глеба вопрос.
— Во-во! — подхватил Борман. — Мы же не эксперты, командир. Чего мы там увидим? Типа, насколько он противный, да?
— Как будто не все трупы противные, — фыркнула Алиса.
— Ну, не скажи! — возразил Борман. — Иной покойник ничего себе, чистенький, симпатичный. Хоть водку с ним пей.
— Кому что, — пробормотала Алиса.
— А другой, — не слушая ее, продолжал Борман, — такой урод — с души своротит. Но это после бомбежки, когда в куски… Или если долго в мокрой земле полежал. А тут сухо, как в крематории. Так что наш клиент должен быть красавчиком.
