сокращало расстояние до цели, приближая минуту, когда я смогу своими глазами взглянуть на то, что осталось от города Эхнатона..
На вокзале в Каире нас встретил Томми, единственный, не считая руководителя, член нашей экспедиции, археолог по профессии, имевший практику полевой работы. Он был филологом, и ему предстояло расшифровывать весь текстовой материал. Но так же, как и все, он занимался и другими делами: при раскопках не существует профессиональных барьеров: каждое важное открытие, сделанное на одном участке работы, непосредственно касается и всех остальных.
Томми было немногим больше двадцати. Казалось, этот высокий костлявый молодой человек с резко очерченным профилем и взглядом будущего профессора из-под очков в золотой оправе готов в любой момент устремиться вдогонку за ускользающим смыслом какой-либо надписи. Он сообщил нам, что находится в Каире уже неделю и все это время провел в музее и что Джон с супругой приехали совсем недавно.
— Они остановились в отеле «Континенталь», — сказал Томми, — и надеются, что мы все придем туда обедать. Я забронировал для вас комнаты в «Виктории», где остановился сам. Там очень недурно, и потом мы пробудем в Каире всего три дня.
Четыре часа мы провели в поезде, но это не помогло мне вновь обрести способность твердо ходить по земле. Пароходная качка так основательно нарушила мое чувство равновесия, что о Каире у меня сохранилось воспоминание, как об очень жарком городе с качающимися тротуарами.
Солнце уже село, когда мы дотащились до «Континенталя». Повеяло вечерней прохладой, и огромные пальмы чуть покачивались при свете фонарей. В ярко свешенных витринах магазинов были выставлены всевозможные безделушки и украшения, привезенные из Европы; мимо проносились блестящие машины, направлявшиеся в рестораны и к оперному театру. И не верилось, что от Тель-эль-Амарны нас отделяет всего лишь немногим более двухсот миль.
Нас приветливо встретила жена Джона и сообщила, что, хотя они приехали только утром, Джону удалось устроить большую часть дел, связанных с концессией, и повидать работников музея. Она была невысокого роста, голубоглазая, жизнерадостная, и, я думаю, мы обе почувствовали облегчение при мысли, что на раскопках нас будет двое.
Вскоре пришел Джон, и мы отправились обедать. Во время оживленной беседы мне впервые удалось внимательно рассмотреть его. Он был довольно высок и строен, но широкие плечи несколько скрадывали его рост. Джон говорил весело и непринужденно, и, казалось, между этим общительным человеком и той замкнутой, поглощенной своими мыслями личностью, которую мне приходилось встречать в Лондоне, нет ничего общего. И все же, наблюдая за ним, вы начинали понимать, что в нем скрыта необычайная серьезность и огромная сила воли.
