Некоторые археологи даже иногда скрывали от контроля «Службы древностей»[2] наиболее интересные находки, проявляя при этом явную недобросовестность и лишая египетский народ его иконного достояния. Можно сослаться хотя бы на то, как был выведен из Египта в Берлин знаменитый бюст царицы Нефертити.
Накануне первой мировой войны, в 1914 г. немецкая экспедиция закончила раскопки в Тель-эль-Амарне. Все находки и описи были представлены инспекторам «Службы древностей» для обычной проверки. Среди предметов, выделенных для немецких музеев, находился ничем не примечательный оштукатуренный каменный блок. Когда его привезли я Берлин, он превратился в голову Нефертити. Рассказывают, будто археологи, не желавшие расстаться со столь замечательным произведением искусства, обернули голову серебряной бумагой, а затем покрыли гипсом, правильно рассчитав, что незаметная архитектурная деталь не привлечет внимания. Когда это обнаружилось, разгорелся огромный скандал. Его затушила только начавшаяся война, после окончания которой немецких египтологов на некоторое время лишили права производить раскопки в Египте[3]. Однако эта скульптура и до сих пор хранится в ФРГ. В книге есть эпизод, отдаленно напоминающий этот. Инспектор «Службы древностей», англичанин, помогает вывезти из Египта одну из наиболее ценных находок экспедиции — головку дочери Эхнатона, которая по праву должна была бы храниться в Египте.
Но, конечно, не только в этих, правда, очень любопытных фактах заключается ценность книги М. Чабб. В легкой и доступной фирме она дает Общее представление о чрезвычайно важном периоде многовековой истории древнего Египта. Автора вдохновляла подлинная любовь к его великой цивилизации и изумительному искусству, доставляющему нам и поныне огромное эстетическое наслаждение, в своей книге он передает это чувство и тем, кто интересуется далеким прошлым человечества.
И. С. Кацнельсон
Крышка ящика тяжело упала на пол; упало и мое настроение. Вряд ли кто-нибудь сможет назвать мне более унылое и мрачное место, чем полуподвал этого большого, напоминающего по форме букву «Т», жилого дома в Блюмсберри.
Я примостилась на краю упаковочного ящика и, отвернувшись от затхлых свитков бумаг, которые мне было поручено просмотреть, пристально глядела на улицу через маленькое закоптелое окошко. Там, наверху, из туманной белизны сыпал дождь; его брызги, отлетая от невидимого тротуара, настигали торопливо шлепающие бесформенные ноги, мелькавшие перед моими глазами; крупные капли стекали с ограды. Я знала, что сегодня из-за дождливой погоды час ленча не принесет мне облегчения: к обычным ароматам капусты, сыра и рыбы добавится густой запах сырых макинтошей.
