Теперь, вот что, Макнаб, слушай внимательно: организуем побег перед рассветом, когда все будут спать. Это самое лучшее время из всех оставшихся часов, в которые лагерь еще не взорвется.
Несколько ребят в масках нападут на тюрьму и одолеют твоих помощников. Стрельбы не должно быть, пока они не освободят ребят и не двинутся из города. Тогда начинайте орать и поднимайте стрельбу — в воздух, конечно. Это убедит тех, кто прибежит на выстрелы, что на вас напали всадники в масках.
Миллер, ты, Летчер и Барлоу должны сопротивляться захвату…
— Почему?
— Господи, что за дурень! Чтобы похоже было на нападение толпы, а не ваших друзей. Тогда понятно будет, почему никто из помощников шерифа не пострадает. У линчевателей нет причин желать зла служителям закона. Ты ори и проклинай грязных убийц, а парни в масках выволокут тебя, свяжут, бросят на коня и увезут. Нужен свидетель. Все будет выглядеть как похищение, а не освобождение от виселицы.
Губы среди зарослей бороды скривились в одобряющей такую стратегию ухмылке.
— Ладно. Не будем загадывать. Жарко мне придется, но я попытаюсь убедить Гопкинса, что нападение на тюрьму дело рук неорганизованной толпы, и мы обыщем все окрестности, чтобы снять с деревьев ваши трупы. Естественно, никаких тел мы не найдем, но наткнемся на сгоревшую дотла хижину, какую-нибудь шляпу и несколько пряжек, которые можно легко идентифицировать.
Миллер поежился от такой перспективы и напряженно уставился на Миддлтона.
— А ты, случайно, не собираешься избавиться от нас таким способом? Люди в масках — в самом деле наши друзья? Не подставляешь ли ты нас комитету бдительности?
— Не будь дураком! — взорвался Миддлтон. — Ты думаешь, банда пошла бы на это, даже если бы я оказался настолько подлым, чтобы задумать такое? Ты узнаешь своих друзей, когда они прибудут.
Слушай, Миллер, я хочу, чтобы ты подписал признание и назвал кого-нибудь в качестве главаря банды. Смысла нет отрицать, что ты и другие — члены банды. Гопкинс уверен в этом. Вместо того, чтобы разыгрывать невинную овечку, лучше навлеки подозрение на кого-нибудь чужого. У меня большой выбор кандидатур, но Дик Леннокс не хуже других. Он игрок, у него мало друзей и он никогда не работал с нами. Я запишу его имя в твоем «признании», а Коркоран убьет его при «сопротивлении аресту» раньше, чем тот успеет доказать, что это поклеп. Потом, прежде чем у кого-то возникнут подозрения, мы провернем наше самое большое дело — возьмем сейфы Гопкинса и Байсли! А там — адью! Не спи, когда начнем налет.
