Внезапная неконтролируемая злоба вспыхнула в его глазах. Биссетт, почувствовав его намерения, запаниковал, как вол перед убоем, и схватился за оружие. Пальцы едва успели коснуться ребристой рукоятки, как грохот и пламя сорвались с правого бедра Коркорана. Биссета отбросило от крыльца словно ударом молота; при падении веревка запуталась в его руках и ногах. Он лежал в пыли, и пыль постепенно темнела возле его тела, а волосатые пальцы конвульсивно дергались.
Коркоран не спускал глаз с толпы, мертвенно-бледный под своим бронзовым загаром. Глаза горели отблеском голубого адского пламени. Пистолеты были в обеих руках. Из правого ствола лениво вился дымок.
— Объявляю этот суд недействительным! — рявкнул он. — Судье выражено недоверие, а присяжных обвиняю в бесчестии! Даю тридцать секунд, чтобы очистили зал суда!
Он был один против сотни, но он был серым волком против стаи скулящих шакалов. Каждый в толпе знал, что скопом они смогут, в конце концов, одолеть его, но каждый знал цену, которую заплатят первые, решившиеся на это. Никому не хотелось быть в числе этих первых.
Толпа помялась в нерешительности, подалась назад — и сразу же стала распадаться во всех направлениях. Кое-кто не решался повернуться спиной, другие бесстыдно разворачивались и быстро удалялись прочь. Коркоран с рычанием сунул пистолеты обратно в кобуры и повернулся к двери, где Макбрайд стоял, вцепившись в прутья решетки.
— Я уж думал, что на этот раз я покойник, — выдохнул он.
Коркоран распахнул дверь и сунул пистолет Макбрайда ему в руку.
— Там за тюрьмой привязана лошадь, — произнес техасец. — Садись на нее и выметайся отсюда. Я отвечаю за это. Если ты останешься здесь, они подожгут тюрьму, а тебя пристрелят через окно. Ты сможешь выбраться из города, пока они очухаются. Я оправдаюсь перед Миддлтоном и Гопкинсом. Через пару месяцев, если хочешь, можешь вернуться и предстать перед судом. Для чистой формальности. К тому времени все прояснится.
Макбрайда не надо было уговаривать. Ужасная участь, которой он только что избежал, поколебала его мужество. Страстно пожав Коркорану руку, он со всех ног кинулся сквозь заросли к лошади, оставленной Коркораном. Спустя несколько мгновений он во всю прыть скакал прочь из Ущелья.
Подошел сердитый Макнаб.
— Ты не имел права отпускать его. Я пытался остановить толпу…
Коркоран резко повернулся и посмотрел на него, не стараясь скрыть свою ненависть.
— Ни хрена ты не пытался! Не тереби мне мозги, Макнаб. Ты завязан в этом деле, так же, как и Миддлтон. Ты разыграл комедию, чтобы потом объяснять Гопкинсу, как из кожи вон лез, останавливая линчевателей, но тебя пересилили. Я видел стычку, когда тебя схватили! Черт! Ты дерьмовый актер.
