Поганка-боль прекратила сопротивление и обратилась в позорное бегство, покинув недоделанный окоп, бросая на ходу бронетехнику, оружие и боеприпасы. Я знал, что через два дня, через семь с половиной папиросок с травкой, она попробует вернуться обратно на свою позицию. Пусть пробует. Вернуться-то будет некуда.
Не-ку-да, произнес я по слогам, как учил нас покойный сержант.
Мысль о том, как я ловко обману свою боль, свою гниду, принесла мне натуральный, ни с чем не сравнимый кайф. Уже ради этого я сделал бы послезавтра то, что задумал. Мы вольные птицы — пора, брат, пора... Я глубоко-глубоко затянулся волшебной травкой, выдохнул и вместе со сладким дымом медленно поплыл по комнате, поднимаясь все выше и выше к потолку.
— Послезавтра, — шепотом пообещал я электрической лампочке. — Послезавтра.
Лампочка подмигнула, соглашаясь.
В эти честные бараньи глаза хотелось плюнуть. Я даже мысленно стал прикидывать, попаду или не попаду, и вышло, что просто не доплюну. Стол чересчур широк. Большое упущение.
— Продолжайте, — вежливо сказал я. — Только, если можно, совсем коротко.
Жаль, что ты не шпион, думал я, глядя, как он то открывает, то закрывает свой честный рот. Жаль, что ты вовсе не тройной агент-вредитель и не работаешь одновременно на предвыборный штаб Зубатова, на команду Генерала, на гондурасскую разведку. Тогда бы все было намного проще. Сначала я бы тебе пригрозил, потом смягчился бы и перекупил тебя за тройной оклад (который ты получал бы ровно два дня). А еще лучше — оставил бы все как есть и втемную гнал через тебя зубатовцам всякие страшные небылицы, чтобы товарищи нервничали и у них случался выкидыш козырей раньше времени.
Увы, ты не шпион, не диверсант. Ты преданный кабинетный идиот, и это не излечивается никакими должностными окладами. Будь ты маленьким мальчиком Гошей, я посоветовал бы твоим родителям давать тебе побольше фосфора и поменьше книжек для взрослых. Может быть, впоследствии Гошину головку не посетила бы светлая идея транслировать по радио в день выборов «Боже, царя храни». Каждый час, вместо «Подмосковных вечеров». Гоша уже все предварительно увязал и согласовал. На счастье, для запуска таких вещей ему потребовалась окончательная моя резолюция. И болван пришел за ней.
— Но почему все-таки «Боже, царя храни»? — спросил я, улучив момент, когда честный рот на секунду захлопнулся.
— Это очевидно! — с энтузиазмом откликнулся болван. — Это так очевидно. Рост монархических настроений в обществе позволяет надеяться, что часть избирателей...
