Под термин «молодежь» в поселке Молчары подходили четырнадцать девушек и восемь юношей, но если прекрасный пол наличествовал полностью, то юноши, наоборот, родные края навещали редко, кто работал в районном центре, а кто учился в городе, кто-то был в армии, а кто-то в местах заключения. Но их места с успехом восполняли старшие, женатые, разведенные, безработные, одним словом, разные мужчины.
Я воскликнула:
– Какой диссонанс!
Воронов, очевидно, не зная значения этого слова, но не желая перед молоденькой журналисткой лицом в грязь ударить, сказал:
– Ничо, держимся! Приходится мне этих проституток высокой нравственности учить!
Видя мое удивленное лицо, он, как бы сам с собой рассуждая, дополнил:
– По-другому нельзя, иначе молодежь упустим. А за это в районе, сами понимаете, спасибо не скажут.
На ступеньках дома культуры я обратила внимание, что там валяется много женских волос. Красивые золотистые волосы, причем разного размера. Казалось, кто-то разобрал шиньоны и их нечаянно рассыпал.
Иван Михайлович тут же пояснил:
– Не обращайте внимания, так, ерунда. Вчера двое наших дембельнулись, так девки из-за них дрались.
Дом культуры мне наказано было сфотографировать, а также записать восторженные отклики молодежи, которая наконец его дождалась…
Вторым важным пунктом программы был рыболовный кооператив. Начальник села сказал про него: «Там все в полном порядке, что надо, я на магнитофон расскажу и фотки рыбы и рыбаков дам. Уже готовые». Я сделала вывод, что там работает кто-то из его родственников, и не ошиблась. Кооперативом руководит его жена. Мне пришлось на диктофон записать бойкий отчет о достижениях в области рыбной ловли.
Обедать мы поехали к бабе Гале. А после обеда я отпросилась у Ивана Михайловича сходить в семью ханты и написать о них, на что он брезгливо поморщился. Оказывается, семья, о которой я хотела рассказать, принадлежит к титульной национальности только на бумаге, на деле обычные славяне. Но баба Галя велела их не осуждать, пояснила, люди выживают, как могут. И не их вина, что обычным людям денег на жизнь не хватает, а работы нет. Вот и записываются в коренные народы, чтобы получить льготы…
Баба Галя – бесценный источник информации. Она, по собственному выражению, давно знает «всю политику села». Во время войны с родственниками приехала из Украины да так и осталась здесь. Дом, когда-то полный народу, теперь служит приютом для редких командированных. В разговоре две важных составляющих: «теперь» и «раньше». «Теперь» – это временной отрезок в последние два-три года, «раньше» – намного больше, целых семьдесят пять лет. Тогда по талонам честно отоваривали, зарплаты на семью хватало, зверья в тайге много водилось, песни вживую пели, коров держали, газеты во всех домах выписывали, шуму такого не было…
