— Более чем, — фыркнула та.
Виктория, разумеется, поняла, что Саша хотела сказать, но виду не подала. Она вообще принимала мир таким, каким ей его предлагали, не вдаваясь в подробности чужой жизни. А поэтому, раз Сашка дружит с Серегой, даже находя эту дружбу вынужденной от безысходности, — что ж, в конце концов, это ее дело. Виктория отнесется к другу своей племянницы именно как к другу, без всяких скидок на это фырканье.
— А я о вас много слышал! — вклинился в паузу Володя Паршин. — Лидия мне так много рассказывала!
— Лидия? — переспросила Виктория. — А она тоже здесь?
На что Сашка пожала плечами:
— И да и нет.
— Как же это может быть?
Племянница округлила глаза и перешла на заговорщицкий шепот:
— Теперь она поселилась в Виолиной части дома!
Виктория понимающе кивнула, представив на мгновение красочную картину семейных баталий.
— Сегодня ты ее еще увидишь, — добавила Сашка.
— Не-а, — посерьезнел Паршин. Он всегда становился предельно сосредоточенным, когда речь хотя бы вскользь заходила о Лидии. — Сегодня у нее интересная встреча. Она собирает материал для будущего романа.
— Не может быть! — усомнился Серега. — Если учесть специфику ее романов…
— Я бы попросил! — взревел Паршин, но, покосившись на гостью, тут же притих, добавив уже совсем еле слышно: — Быть корректным.
— Ну, конечно! — Сереге было чихать на возмущение литературного агента. Он и бровью не повел, продолжая в том же нахальном тоне: — Если учесть специфику ее, с позволения сказать, романов, то важная встреча, должно быть, носит глубоко интимный характер.
— Сереж, в самом деле! — Сашка дернула его за штанину шорт.
Она не любила, когда начинали обсуждать недостатки человека у него за спиной. Да еще в семейном кругу. Тем более Лидкины недостатки, у которой их было явно больше, чем достоинств. И вообще, она была человеком уязвимым. К тому же Серега не тот человек, который имеет право кидать камень в другого. Сам по уши в камнях.
— Сашка, милая моя! — Виктория нежно обняла ее. — Ты все такая же добрая. Как я тебя люблю!
При этом Серега стух, конечно.
Тут Виктория сочла своим долгом повернуться к Паршину:
— Так вы тот самый потрясающий литературный агент, о котором мне много писали?
— Ну… — Володя смутился, от чего пошел красными пятнами (обычное для него явление. Он часто смущался и посему почти всегда ходил «пятнистым»). — Стараюсь как могу…
Сашка только ухмыльнулась.
«Интересно, где это в моих письмах она усмотрела эпитет «потрясающий»? Мне помнятся совсем иные характеристики, коими я награждала Вована».
