— Пожалуй, должно хватить. Столько времени держать дистанцию…
— Не поняла?
— Да это у неё приём такой. Показать, на что способна, а потом не давать. Я вашего мужа в этом отношении не знаю, сколько он вытерпит…
На этот раз Майке пришлось охнуть и подкрепиться коньяком.
— …но и ей тяжело придётся, учитывая её жилищные условия: в развалюхе, в тесноте, с роднёй…
Зютек на глазах приходил в себя, не иначе как коньяк подействовал. Он подозвал официантку, заказал ещё один и для Майки тоже, не спрашивая её согласия. В его голосе теперь слышалось больше горечи, чем слепой страсти.
— Ещё раз прошу меня извинить. Я не совсем спятил, только частично. Я же не утверждаю, что втюрился в идеал благородства и чистоты. Суть дела я тут выразил хоть и вульгарно, но верно, ничего не попишешь. Отлично вижу, что она — эгоистка…
Майка охотно послушала бы о разных чертах Вертижопкиного характера с упором на отрицательные, но сейчас её главной заботой был Доминик.
— Погодите, вы упоминали что-то о квартире.
— Разумеется. Отсюда и обязательный брак, одно с другим связано, ей нужна прочная позиция. Она жила у меня, но это раньше было, до того, как мой развод вступил в силу. Она хочет жить на законных основаниях, стабильно, с пропиской, чтобы никто не мог у неё этого отнять.
— И у вас есть квартира. Ваша собственная?
— Теперь уже собственная. Жене её долю я выплатил. Сразу после того, как она её выгнала. Взял кредит…
— Минутку! Вы хотите сказать, что ваша жена выгнала Верти… вашу большую любовь из вашего дома?
— Не хочу ничего такого говорить, — разнервничался Зютек. — Но так и было. Собственно, из половины дома, поскольку половина принадлежала ей, а она так всё поделила, что вышло просто ужасно…
— Но сейчас вы вопрос решили. И что у вас есть?
— Большая однокомнатная, но практически можно сделать две комнаты. С кухней и прочим.
Майка немножко понаслаждалась сценой изгнания, которую нетрудно было себе представить, хоть Зютек упомянул о ней лишь вскользь. Воображаемый спектакль доставил ей истинное удовольствие.
— А мой муж… что она думает?
— Как что? — опять удивился Зютек. — У вас, говорят, хоромы, без малого сто метров…
— Да хоть двести! Хотя, если точно, то восемьдесят четыре. Она собирается там поселиться вместе с нами?
— Нет, она считает, что вы уберётесь, поскольку это квартира вашего мужа.
— Бедняга! — посочувствовала Майка весьма язвительно. — Теоретически квартира, конечно, общая, но юридически это наследство моей бабушки. И уверяю вас, если кто оттуда и уберётся, то это буду не я. Куда же она, сиротинка, вместе с моим мужем денется? Он жутко не любит шалашей на природе.
