— Ходить налево я не собираюсь. Изменять жене не хочу и не буду!
— А кто тебя заставляет…
— Мне… Я люблю Эмильку, можешь ты это понять?
— Понимаю. А меня так сразу и разлюбил?
— Не разлюбил. Тоже люблю, но как сестру…
Майка всё больше убеждалась, что обожаемый муженёк переработал и выжил из ума. Вспыхнувшей в нём неземной любви к этой кретинке Вертижопке она не только не могла понять, но даже в жалкую тень каких бы то ни было нежных чувств к ней верить отказывалась. У Доминика временное помрачение рассудка, и требуется его осторожно и постепенно из этого болезненного состояния выводить. Придёт в себя и сам потом будет удивляться. Может, попробовать как-нибудь с помощью логики…
— Ладно, пусть будет сестра. Тогда скажи мне как сестре, что ты в ней ни с того ни с сего нашёл? Интеллектом тебя ослепила?
— Она, оказывается, очень умна.
— О господи… — не сдержалась Майка и постаралась проглотить стон. Нет, стонать ей сейчас позволительно только про себя, внешне надо сохранять невозмутимость. — Ты с ней разговаривал? В смысле… подробно?
— Разумеется. В последнее время почти каждый день. Никто так меня не понимает.
Холера. Клинический случай. Любой мужик на это клюёт…
— То есть ты ей рассказывал, а она внимательно слушала и кивала?
— А ты откуда знаешь? — живо заинтересовался Доминик.
— По собственному опыту.
Доминика кольнуло, и он уже хотел было уточнить, что это за опыт такой, но Вертижопка, нахально вертевшаяся у него на языке, не дала от себя отвлечься:
— Мы на всё смотрим одними глазами, ты не поверишь, полное единение! Я хочу на ней жениться. Чтобы всё по закону. Ты сказала, что дашь развод?
— Нет, я не говорила, что дам, а сказала: надо обсудить. Возможно, у меня будет своё мнение на сей счёт, ведь я не исчезла в одночасье с лица земли на радость Вертижопке…
— Прекрати её так называть!
— Это ещё почему?
— Я имею право требовать уважения к моим чувствам!
— А я, представь себе, к своим! Пора бы сообразить, что у меня тоже могут иметься чувства! И это не любовь к засраной Вертижопке!
Доминик сорвался из-за стола, что твой буйвол. Майка даже не дрогнула, сидела прямо и смотрела на мужа с таким безграничным презрением, что, казалось, могла взглядом остановить ракету дальнего радиуса действия. Доминику до ракеты было далеко, и он сник.
Плюхнулся на место с несчастным видом.
Несмотря на временное затмение, законченным идиотом он не был и вспомнил, что хотел же с Майкой полюбовно, так страстно хотел получить от неё подарок, но, похоже, не вышло…
