* * *
— Пока ещё не знаю, — рассеянно ответила Беата на другом конце провода. — Я при этом не присутствовала, только сейчас заступаю на дежурство. Но если она твоя подруга, особо не надейся…
— Нет! — поспешила возразить Майка. — Никакая не подруга. Меня расстроят только хорошие вести.
— А… понятно. Погоди до завтра, нарочно задержусь, она должна на перевязку прийти. Но если её хорошо зашили, то я — шах персидский. Голову даю на отсечение, что этот бракодел постарался!
— Неужто доктор Убегайло?
— Нет, но подозреваю, что у него повсюду братья-близнецы. Придётся тебе подождать, отзвонюсь, когда её осмотрю.
Майке, собственно говоря, было не к спеху. Мир вокруг явно стал приветливее: во-первых, Доминик позавтракал с детьми, как нормальный отец, и в отличном настроении; во-вторых, из Стокгольма позвонила Данута — подтвердить, что подряд на жилой микрорайон гарантирован на все сто, а проекты по одежде на осень Майке пришлют с курьером на будущей неделе — лично проследит, поскольку понимает, что компьютер искажает цвет; а в-третьих, сама Майка почувствовала непривычную свободу. Никаких срочных заказов, две ерунды закончить — плёвое дело, а кроме всего прочего, у неё есть деньги. Больше, чем когда бы то ни было!
Майка позвонила Боженке.
— Приезжай сюда, — простонала та в трубку. — Я никуда двинуться не могу. Тут ксёндз с электриком ругаются. Занимаюсь озеленением прикостёльной территории. Да это всё пустяки, потому как скоро у меня совсем шарики за ролики заедут от прочей неразберихи! Давай лучше ты подтягивайся, глядишь, хоть наполовину спячу.
Электрика со священником Майка в мастерской озеленителей уже не застала, а касательно Боженки — профессионально та была в здравом уме и твёрдой памяти.
— Подумаешь, проложил провод под корнями двух деревьев, а ксёндз крик поднял, да это не беда, пересажу я его деревья, в смысле садовник пересадит, только я теперь уже совсем ничего не понимаю, а тут еще спортивная гостиница на консультацию вот-вот припрётся!
— Надеюсь, спортивная гостиница тебе мозги не пудрит?
— Нет, но когда она уже заявится — один леший знает, вечно опаздывает. Кофе будешь? Анюта!
По Анюте тоже не видно было никаких симптомов сумасшествия, только сильное волнение и бледность. Она молча принялась колдовать у кофеварки. Боженка сначала кивнула в её сторону, а потом и пальцем ткнула:
— Знаешь, что она говорит? Знаешь, что видела?
— Откуда же мне знать?
Анюта продолжала хранить молчание, предоставив докладывать начальнице.
