— Хороша ты или дурна, Фаншона, — сказал Ландри, беря ее за руку, — я, кажется, начинаю понимать, что твоя дружба нечто прекрасное, такое прекрасное, что любовь едва ли может сравниться с нею. Ты очень добрая, я это вижу; ведь я тебя не поцеловал сегодня, а ты даже не обратила на это внимания. Наоборот, ты говоришь, что я себя хорошо вел, а я думаю, что я поступил нечестно.
— Как так, Ландри? Я не понимаю, о чем…
— Ведь я тебя ни разу не поцеловал при танцах, Фаншона, а ведь это была моя обязанность и мое право, так как этого требует обычай. Я обошелся с тобой, как с десятилетней девочкой, которую не удостоиваешь поцелуя. А ведь ты почти одних лет со мной; между нами всего год разницы. Да, я тебя обидел, и если бы ты не была такая добрая, ты бы это заметила.
— Я даже не думала об этом, — сказала Маленькая Фадета, поднимаясь; она лгала и хотела это скрыть. — Послушай, — сказала она вдруг, делая над собой усилие, чтобы казаться веселой, — послушай, как трещат сверчки в хлебах, они зовут меня, а сова криком дает мне знать, который час показывают звезды на небе.
— Я тоже слышу ее и должен теперь итти в Приш. Но перед прощанием, Фадета, ты должна меня простить.
— Да ведь я не сержусь на тебя, Ландри, и мне не в чем тебя прощать.
— Как так, не в чем! — воскликнул Ландри. С момента, как девушка заговорила о любви и дружбе, он был крайне возбужден. Голос Фаншоны казался ему нежнее щебетанья птичек. — Как не в чем? Ты должна меня простить, и я сейчас поцелую тебя, чтобы искупить свою вину.
Маленькая Фадета вздрогнула; но сейчас же успокоилась и добродушно сказала:
— Ты хочешь, Ландри, чтоб я заставила тебя искупить свою вину наказанием. Нет, мой милый, я считаю, что ты сдержал свое слово тем, что танцовал с такой дурнушкой. А поцеловать ее было бы уже прямо геройством.
— Не говори этого! — воскликнул Ландри, хватая ее за руку. — Поцеловать тебя не может быть наказанием… если только это тебя не огорчает, и я тебе не противен…
Ему страстно хотелось поцеловать Маленькую Фадету, и он дрожал от волнения, что она не согласится на это.
— Послушай, Ландри, — сказала она своим нежным и вкрадчивым голосом: — если бы я была красива, я бы сказала, что не время и не место целоваться здесь украдкой. Если бы я была кокетка, я бы, наоборот, думала, что это подходящее время и место, потому что темнота скрывает мое безобразие и никто тебя здесь не сможет пристыдить. Но я не кокетка и не красавица, и вот что я тебе скажу: пожми мне руку в знак дружбы, и я, которая до сих пор не знала, что такое дружба, буду радоваться ей и никогда не буду стремиться иметь другого друга.
