Я и Джастин поговорили в тот же день после уроков. Джастин пытался оправдаться, даже обвинил меня в том, что я верю всем слухам. И тогда я поняла, что он самый отвратительный человек, лгун, лицемер и предатель… он был готов обвинить во лжи любого, только чтобы снять с себя клеймо морально опущенного человека. На самом деле, приписывать ему мерзкие прилагательные можно бесконечно, и это всегда будет доставлять мне удовольствие. Такие, как Джастин, причиняют боль, втаптывают в грязь, разбивают сердца и уничтожают светлые чувства. После таких, как он, умирает всякое желание верить представителям мужского пола когда-либо вообще.
Когда мы расстались, я поклялась, что больше никогда не буду встречаться с ему подобными парнями. Честно говоря, у меня вообще отпало желание с кем-либо встречаться. Я боялась обжечься. Снова. Да и не подходящее время было для того, чтобы думать о любви, потому что я окончательно погрузилась в депрессию.
Мое сердце трещало по швам от боли.
― Привет, Эмили, ― Джастин улыбнулся своей самой умилительной и очаровательной улыбкой, от которой непременно бы растаяли другие девушки, и я в прошлом. Но не сейчас. И из-за моей приобретенной устойчивости к типам вроде Джастина многие в этой школы считали меня малость чокнутой.
Сейчас я чувствовала отвращение.
― Как дела? Я скучаю по тебе, ― он потянул ко мне свои руки.
И с этих слов начинается каждое учебное утро… День Сурка какой-то. Надоело.
― Эй, ― я отступила назад и возмущенно нахмурилась. ― Что из слов "иди-к-черту-я-не-желаю-с-тобой-общаться-и-видеть" ты не понял?
Нет. Вообще, я не злой человек. Но иногда, когда терпение заканчивалось, я срывалась. Поскольку Джастин, как выяснилось, абсолютно не слышит меня, это происходило часто.
Он перестал улыбаться и вздохнул.
― Детка, я же извинился перед тобой уже тысячу раз, ― он вскинул руками.
― Не называй меня деткой, ― буркнула я. ― И мне глубоко плевать на все твои извинения. Так что можешь не утруждать себя и найти какую-нибудь смазливую и глупую куклу, чтобы лгать ей.
Как бы я ни старалась всех убедить в своем равнодушии к нему, во мне по-прежнему кипела обида.
― Прости! ― устало воскликнул он и запрокинул голову. Он выглядел так, словно это я его достала, а не он меня. ― Мне очень жаль, что все так произошло! Мне жаль, что я напился и поцеловал Глорию!
Я не уверена, что его измена обошлась только поцелуем. По крайней мере, говорили всякое, вплоть до того, что та девушка забеременела от Джастина, и его родители оплатили ее аборт. В общем, слушать все это было ужасно.
