— Суть в том, что он настаивал, якобы меня видел, — продолжала Клара — Я и в самом деле вспомнила, что он хотел назначить встречу днем раньше, но у меня не было времени: мы вместе с переводчицей были у художника, выбирали цвет обложки, а потом, мне помнится, еще к тебе заехали посоветоваться… А он даже описал, что на мне был короткий меховой жакет в клеточку, и верно, есть у меня такой, но похожий был и у пани Олдяк, ну, почти такой же.
— И это называлось непотребной одеждой?
— Нет, не это. Мини-юбка и декольте до пупа. У меня в жизни не было юбки мини, во всяком случае, аж такого мини, и декольте я не ношу. Ты ведь знаешь, в чем я хожу. Как-то с самого начала у меня все стало связываться, когда заговорили о похищениях без полиции, но я подумала — показалось. А теперь проверила по ежедневникам, я, как вы с Алицией, все ежедневники храню, и в самом деле — очень полезная вещь, и пожалуйста, все сходится. День за днем: визит к Олдяку, потом к художнику, встреча с этим чокнутым…
— А по какому базару ты якобы шлялась?
— По Мировскому. Я и правда там частенько бываю, только не в тот день. А мы с этой Олдяковой немного похожи, особенно сзади. А еще жакет, и прическа у нее вроде моей.
Я задумалась, не слушая дальнейших вопросов и замечаний, так и сыпавшихся со всех сторон. В воздухе явно запахло сенсацией. Странное поведение пани Олдяк, ее сходство с Кларой, деньги наличными… Олдяка похитили, и он сам велел жене заплатить выкуп? А пылкий казак проговорился в присутствии постороннего?
Пришлось снова встрять в разговор:
— Шестьдесят тысяч для них — деньги?
— Вовсе нет. Одни выходные за границей, не больше. Ну, откажутся от банкета на именины, не велика потеря.
— Вот поди ж ты. А меня оценили в полмиллиона? Странно. Ты уверена, что это то же самое?
— Сама не знаю… — Клара явно сомневалась. — Вы думаете, надо кому-нибудь рассказать?
Говоря это, она смотрела на Аню, все присутствующие тоже взглянули на Аню, даже коты на террасе уставились на Аню.
Аня с преувеличенным вниманием изучала Кларины записи и изо всех сил боролась с собой. Я ее отлично понимала. Наконец она тяжело вздохнула:
— В принципе, надо бы обо всем рассказать полиции…
Мы не репетировали, но протест вышел на редкость единодушный. Все взорвались одновременно, были друг с другом согласны, и аргументы только взаимно дополнялись. Мы дружно констатировали, что здесь какая-то подстава. Эти менты, такие с виду дружелюбные и сверхвежливые, разводят нас как лохов. А во всей этой заварухе, начиная с антитеррористического прикола и кончая резко прихлопнутым участием общественности в расследовании, дерьмо просто волком воет. Задушив в зародыше разгоравшуюся строго научную дискуссию об акустических способностях дерьма, мы единодушно постановили разобраться в этом темном деле собственными силами, и никакая полиция в полном составе не смогла бы нам помешать.
