— Привет, красотка. — Лиам подхватывает меня, и я взвизгиваю. Я официально превратилась в одну из тех девушек, которой никогда не была. Боже мой, я говорю такими клише.
Лиам опускает меня и разворачивает к себе лицом. Его раскраска выглядит по-другому. Номер отсутствует.
— Ты знаешь, что у тебя на лице имя «Джо»?
— Конечно, знаю. Оно значит ДжоДжо.
— Да. — Я смеюсь над тем, какой он глупенький.
Он притягивает меня ближе и крепко целует. Он не боится, что нас застукает учитель. А я боюсь, но он обещает, что ничего плохого не произойдет, и я ему верю.
— Я больше всего люблю ДжоДжо.
— Правда? Мне стоит беспокоиться?
Лиам качает головой, сквозь его поведение сурового парня проскальзывает ухмылка.
— Ты моя, ДжоДжо. Только моя, — говорит он, а потом еще раз целует и убегает. Он уже почти выбежал на поле, а я по-прежнему смотрю на его спину. У него такая классная задница.
— Эй, ДжоДжо? — кричит он.
— Да? — откликаюсь я.
— Однажды я на тебе женюсь.
Я была совершенно уверена, что мы всегда будем вместе. Я думала, что наша любовь единственная в своем роде. Я была бы даже не против, если бы он встретил кого-то еще и влюбился, но этого не произошло. Он просто уехал. Он сказал, что задыхается.
У меня была мечта, американская мечта, которой мы жили: главная чирлидерша встречается с квотербеком и капитаном футбольной команды. Наш роман был образцом для подражания во всем городе. Все знали, что мы вместе и ничто нас не разлучит. Другие девушки пытались, но Лиам так быстро их отшивал, что мне было их жалко... иногда.
Каждый воскресный вечер мы ужинали с его родителями в Бомонтском загородном клубе. Миссис Вестбери была холодна, словно лед, а мистер Вестбери просто свысока смотрел на меня. Я ходила к ним, когда не могла связаться с Лиамом, спрашивала, знают ли они о его местонахождении, но его отец сказал, что он рад тому, что Лиам избавился от мусора. Мне было так больно, что я выпалила: этот мусор носит их внука.
— Что ж, шлюха, наконец, это сделала, — сказал он, а потом захлопнул у меня перед лицом дверь.
Лиам не спрашивал о своих родителях, знают ли они о Ноа. Не знаю, что он скажет, когда узнает о своем отце. В глубине души я знаю, что Лиам никогда не считал меня мусором.
Может, он и не спросит, а мне не придется ему говорить.
Меня будит тяжесть на плече. Приоткрыв один глаз и прищурившись, я вижу возвышающегося надо мной Ника. Меня накрывает волна ужаса, когда я открываю глаза и вижу выражение его лица. Я сажусь, укутываясь в шерстяное покрывало. Ник протягивает мне чашку кофе и садится рядом со мной.
