Пока я играю, люди разбиваются на парочки и танцуют. Впервые за много лет я исполняю в пабе сольный сет и вспоминаю, почему мне так это нравится. Фанаты принимают участие, они — часть шоу. Чем дольше длится мой сет, тем сильнее заводится публика. У Ральфа сегодня отлично идет торговля, а у меня не иссякает пиво, хотя он и уносит полупустые бутылки.
Кто-то выкрикивает, что любит меня, я отвечаю: «Спасибо». Никогда я не скажу своим поклонникам, что люблю их, даже в ответ на что-то такое невинное. В своей жизни я любил только одного человека, и эти слова я приберегу для своей девочки и теперь своего сына.
Сидя здесь, я осознаю, что хочу быть отцом для Ноа. Мне хочется, чтобы он увидел меня таким и понял, что в жизни, помимо футбола, есть и другие вещи. Он может стать артистом или даже жить под мостом, но я все равно поддержу его решение, если он мне позволит.
Я поднимаю взгляд и вижу, что Ральф кого-то обнимает, а рядом с ним стоит рыжеволосая девушка, с которой я в тот день в магазине видел Джози. Когда Ральф отступает назад, я понимаю, что он обнимал Джози. Она стоит позади, в темноте я едва могу ее разглядеть, но чувствую ее. Она живет у меня под кожей.
— Я спою песню, которую только написал, так что вы, ребята, первые ее услышите. Прошу прощения, если она немного сыровата.
Я всматриваюсь в надежде, что она повернется ко мне лицом. Первый куплет я пою в ее сторону, взгляд направлен туда, где я в последний раз ее видел. Второй куплет пронзает меня, открывая множество моих ран.
«Руки незнакомки, горячие поцелуи,
Я пытаюсь заполнить пустоту от той, по которой скучаю.
Шлейф ароматов, ресницы и кружево,
но я слышу лишь твой голос, я здесь так неуместен.
Это лишь обезболивающее, и больше ничего.
Обезболивающее».
Я заканчиваю последний рифф, не в состоянии взглянуть в дальнюю часть помещения, чтобы узнать, стоит ли она там. Эта песня для Джози, а для меня способ сказать ей без слов, кто я без нее.
Два вечера назад я ходила в паб, чтобы послушать, как поет Лиам. Прошло всего два вечера, но я не могу перестать о нем думать. Услышав его пение, даже если слова поведали о его жизни, мне захотелось броситься на сцену и притянуть его в свои крепкие объятья, но песня предназначалась не для меня. Он выступал для своих фанатов, даря им Лиама Пейджа, которого они так любили. На сцене был не мой Лиам. Этого парня я не знала.
После его выступления я сделала немыслимое: скачала все его альбомы и прослушала их. Некоторые песни заставили меня плакать, некоторые — смеяться, а несколько так меня разозлили. Я слушала, как он пел о потерянной любви — любви, которую он выкинул, будто она ничего не значила. Он не имел права рассказывать миру о нас. Как будто он просил прощения у меня, не глядя при этом мне в лицо.
