Желание оспаривать глас улиц Илдрекки проходит с опытом. Это относится к членам Круга, вдобавок не лишенным ума.
А Щур был умен. Умнее, чем я считал. В отличие от горстки других Серых Принцев, с которыми я познакомился, он предпочел не выглядеть напыщенным индюком, не нацепил маску ментора, не попытался предостеречь меня от представителей моего нового круга. Он просто предложил поговорить о делах как контрабандист с контрабандистом. И я пошел, приняв во внимание его связи не только в южной трети империи, но и в далеких королевствах. Не без опаски, разумеется, но пошел. Мне были нужны эти связи, нужна эта сеть. Без денег организацию не создашь, а ради них мне предстояло толкать не только то, что я умел, – священные реликвии.
Щур, безусловно, все это знал. Но ведал и большее: ему было известно, как ко мне подступиться. Потому что Щуру, как и мне, повезло.
Дело было в том, что Щур нашел меч. Меч Дегана.
Я хорошо запомнил шок, который испытал, как только Щур воздел почерневший клинок. Когда я видел этот меч в последний раз, Деган швырнул его в огонь, охвативший здание, – отправил на погребальный костер моих ошибок заодно с нашей дружбой. Ради меня он рискнул всем, во что верил и чем являлся, а я отплатил ему предательством. Казалось правильным оставить меч на месте: кто я такой, чтобы дотрагиваться до символа Дегановых потерь?
И вот он мало что в чужих руках – у Щура! И тот угрожает им мне? С намеком на то, что я был не один, когда умер Тень? Что я подрядил для этого Дегана? Что ж, это никуда не годилось. Ни его угрозы, ни то, конечно, что он при этом держал меч Дегана.
Этим клинком мне мог угрожать только один человек, и это был не Щур.
Поэтому я извлек свой и отобрал у Щура меч Дегана.
И угодил прямо в его силки.
Птицеловка, естественно, поняла это первой. Я был слишком зол, чтобы думать о последствиях; чересчур сосредоточен на мече, чтобы заботиться о нарушенной Мирной Клятве. Но Щур, как указала Птицеловка, моими стараниями уже не нуждался в мече Дегана, чтобы подкрепить свой рассказ, – он разжился кое-чем получше. Я обнажил клинок, нарушил слово и угрожал ему смертью – то есть совершил именно то, чего мы оба поклялись не делать.
И я повелся на это не задумываясь. Щур подставил меня, а я отплатил гаду тем, что изобразил его честным Серым Принцем.
Будь оно проклято.
В конечном счете у меня не осталось выбора: я должен был извиниться. И вот, собрав моих людей и наступив на горло собственной гордости, я отправился через Барраб к месту встречи в надежде найти Щура и уладить дело.
