Впрочем, наверное если Олег Рыбаченко и хотел оказаться на месте какого-нибудь литературного героя, то в самой меньшей мере Оливера Твиста. И герой не супермен, а всего лишь несчастных мальчик – главный подвиг которого собственное выживание. Оказанья на месте например другого английского сопляка – «полковника Джека» и то гораздо привлекательнее. А Оливер… Мутновато это как-то…
Мальчик оказался в темной и холодной камере… Первое что ударило по ноздрям оказалась вонь. Типичный обезъяник – шальных девяностых годов. Сигаретных окурков в стенах не торчало – еще такого убожества как папироса не изобрели, или не пустили в поток. Но заплевано и обрыгано капитально. Судя по «аромату» тут прямо на месте справляли нужду бомжи и прочие люмпены. Достойных людей в подобные камеры не запихивают. Действительно Диккенс не преувеличивал, что застенки где держат приговоренных к смертной казни или каторжным работам преступников на фоне этой каталажки дворцы. Там хоть убирают, с английской аккуратность наводя в камерах порядок. И сами начальники боятся, что им влетит в случае эпидемии.
Но это в общем и не место заключения, а так обычных пересыльных пункт, перед судом – где кимарили еще несколько грязных бродяг и пара пойманных мальчишек-попрошаек. Причем, таких оборванных и грязных, что сам Оливер на их фоне казался чуть ли не сыном лорда. Действительно еще у гробовщика Твист носил вполне приличную одежду – для похоронных церемоний в которой он и улизнул из сарая куда его закрыли…
Олег чтобы отвлечься от вони и грязно ругающийся, хотя в целом достаточно спокойной компании, принялся вспоминать совсем не свое, а чужое, сохранившее в памяти носителя.
Придуманный мир совпадал с тем где неизвестно каким способом оказался Олег Рыбаченко. Однако, конечно же Диккенс в своей книге не слишком подробно описывал путь мальчугана. Видимо хотел показать Оливера несчастным и невинным.
На деле, когда голод стал доставать пацана, то он без лишних предрассудков полез в чужой сад. Да и вообще приятного от воспоминаний пути в Лондон оказалось мало. Единственный плюс, что когда он бежал уже был Май, довольно тепло. Правда только днем, а ночами прохладно… По книге скорее это осенний период, так как оставались стога сена. Но опять таки по описанию дальнейшего периода, что-то зимой и не пахло. В фильмах же обычно путь мальчика показывали теплым летом.
Вот и происходило наложение нескольких воображаемых реальностей, от чего параллельная вселенная получилась спутанной – частично книжной, а частично по фильмам. Хотя и в Мае может остаться целая куча соломы, особенно в Британии – где возможно впервые в мире появилась такая вещь, как кризис перепроизводства и тупиковые зигзаги конъюнктуры. А весной даже на Украине ночью холодно, хотя она южнее Британии по широтам. Хотя с другой стороны суровой зимы на острове быть не должно. Возможно Гюго что-то домыслили в «Человеке который смеется».
