Я понимаю Раю. От Безрукова нет защиты. Я видел, как в перерывах между съёмками он подкрадывается к зазевавшейся ассистентке, шепчет в ухо анекдот и хохочет, дразня белыми зубами. Девушка потом не помнит анекдота. Ей снится его шёпот. Ей кажется, то были слова любви, просто в иносказательной форме. Долгие годы она потом впадает в рассеянность и пишет мемуары с разводами от слёз. А Безрукову ничего. Разбив одно сердце, он идёт к буфетчику и читает стихотворение «Мцыри». Очень подробно, с иллюстрациями и танцами. К концу чтения буфетчик в слезах. Он выбрасывает поварёшку и хочет воевать на Кавказе.
Когда Безруков увёл от меня Галину, я сочинил эпизод для сценария, полный мести. Мы снимали в июле, в жаре, и очень смешной показалась идея заставить героя бегать в парандже. Все обрадовались. Особенно отвергнутые поклонники Галины обрадовались моей идее. Но Сергей Витальевич и тут выкрутился.
– Если лица не видно, – сказал он, – возьмите дублёра. Сэкономите.
Так приготовленный для него тепловой удар достался дублёру.
Профессия сценариста прекрасна. Можно издеваться над актерами, целое лето ходить в шортах. Или запереться в кабинете, три дня спать, потом выйти и сказать – не пишется! Иногда сценаристы собираются в стаю, чтобы сочинять хором. Сидят в ресторане, молчат, глаза стеклянные. Официантки приносят свежий чай. Я однажды отработал месяц в таком коллективе, мои почки стали чище хрусталя. После удара по ним был слышен приятный звон.
Ещё писал сценарии для сериалов. Не целиком, только диалоги. Продюсер сказал, нужно добавить иронии, чуть-чуть. Я родил двести страниц потрясающих открытий в области юмора. Шутки длинные, короткие, тонкие, ниже пояса, со вторыми смыслами, неожиданными финалами, избыточными метафорами и перевёрнутыми клише. Месяц не спал, питался чистым кофеином. Продюсер, пока читал, улыбнулся трижды. Сказал:
– Очень хорошо! Смешно, но нам вообще не подходит! У нас драматический фильм. А ты придумал водевиль.
В кино что ни сценарист, то неврастеник. В тридцать пятой серии, например, герои бегут из тюрьмы. Продюсер сказал, они должны сбежать элегантно. Нужны изящные детали. Главное, они не должны перелезать через забор. А в финале эпизода должен появиться грузовик, его участие уже оплачено.
Я три дня думал – как, за что можно упечь грузовик. Как-то же он должен попасть в тюрьму. Решил, пусть он случайно пробьёт стену. Допустим, буря, водитель заплутал в барханах и врезался, и сделал проход. Позвонил продюсер, всё отменил. Сказал, что грузовик не перечислил денег. И надо выдумать другой транспорт для побега. Причём нам не подходят самолёты, вертолёты, машины, лодки, мопеды, верблюды, воздушные шары, рикши, ракеты и парусные колёсные яхты. На всякий случай, нужно не забыть о популярных в современном кино мистике и сверхсмысле. И особое внимание – внутреннему конфликту и мукам персонажа. И общая канва, скрепляющая восемь сюжетных линий, должна отчётливо проступить. В тот день мы с продюсером поругались навек, потом пошли в буфет, побратались и съели строганов с картошкой.
