Федя ехал домой и думал об этой женщине, Ольге. У неё глаза усталые, голос тихий, и вся она растерянная. Грудь неплохая, кстати. И ноги приятной полноты. Когда давала деньги, прикоснулась тёплой рукой, и стало понятно, что не истеричка, характер умеренно-покладистый.
Дома Федя опять её вспомнил. Как она ходила, что сказала. Федя зачем-то представил, как стащил бы с Ольги юбку. И наблюдал бы линию бедра в сумерках. Подумал, что, может быть, и стоило бы остаться, выпить кофе. Предлагала же.
Федя принял душ, выбросил из головы секс, сконцентрировался на форме ложных пазов в замках сувальдного типа. Он умело вскрыл воображаемый замок, вошёл в воображаемую дверь. За ней одиноко ворочалась в постели воображаемая Ольга. Было слышно даже её дыхание.
В полночь не выдержал. Приехал, стоял под окнами час или дольше. Потом побежал тушить гормональный пожар к одной подружке из числа старинных клиенток. Подружку звали Таней, но он назвал её Олей. Был изгнан, в спину летели его ботинки. Наутро выдумал повод, вернулся к Ольге. Ему хотелось понять, что в ней такого. От встречи с ней морок развеется, надеялся Федя. Самообладание вернётся, мозг заработает в прежнем скептическом режиме. Ольга открыла дверь и не удивилась. Ничего даже не спросила. Проходите, сказала.
Так с тех пор и живут. Два года уже. Фёдор забросил подружек, развил в себе потрясающую верность. Только вспомнит Лену-Аню-Варю, сразу звонит экстрасенс Оля: «Феденька, вот о чём ты сейчас подумал?». Очень мощная специалистка. Это я всё к тому говорю, что сам я никакой не гладиолус.
– Терпеть не могу мужчин, выпрашивающих похвалы.
– И в мыслях не было.
– Тогда хватит прибедняться.
– Скажите честно, внешность мужчины важна для женщин?
– Конечно! В лице, в глазах должна быть порода. Бывают такие, что от одного его взгляда дуреешь.
– Но я не из породистых?
– Это точно.
– А что там насчёт вежливости?
– Вежливость – это награда, вы не заслужили.
– А толстый кошелёк добавляет мужчине породы?
– Иногда… Стоп! Вы считаете меня продажной?
– Я считаю, что вы женщина со здравым смыслом. Сейчас это так называется.
– Скажу вам честно, Севастьян. Вы – болван!
– А вы – гусеница!
– В каком смысле? Что за странное оскорбление…
– Ну, гибкая потому что. Йога.
– А, понятно…
Мы ссорились, мирились, ссорились, снова ходили. Соседи всё-таки. Иногда она брала меня под руку. Иногда, наоборот, вредничала так, хоть пиши жалобу нашему бывшему мужу Иванову. Потом всё снова становилось прекрасно. Сердиться на неё дольше трёх минут невозможно.
