Застенчивая, простодушная девушка замешкалась, ее щеки игриво разгорелись.
– Что скажет ваша жена, если узнает, что вы здесь сидите? Неужели она не готовит вам ужин?
На левой руке Хедли виднелась золотая полоска обручального кольца. Он смущенно погладил его:
– Ей сегодня нездоровится.
– Да что вы говорите, – сказала девушка, облокотившись на прилавок. – Не морочьте мне голову. Могу поспорить, что вы вышли погулять. Ведь сегодня суббота.
Хедли съел сандвич, тарелку жирных картофельных чипсов и выпил «колу». Он безразлично запихивал все это в рот, витая в облаках, а вместо девушки видел лишь неясную фигуру в белой хлопчатобумажной одежде. Хедли коротал здесь время, остававшееся до начала лекции. Он бесцельно бродил в одиночестве, без Эллен, пытаясь как-нибудь убить два часа, чтобы затем отправиться в Зал Стражей вместе с остальными – всеми этими Уэйкфилдами и навязчивыми расфуфыренными старухами.
Откуда берутся эти богатые пожилые женщины? Что их так сильно привлекает? Где бы ни возникло движение подобного рода, тут же появляются толстые старухи с деньгами и массой свободного времени. Что бы вы ни делали и что бы ни говорили, они все оплачивают, предоставляют помещения для собраний, пускают в ход связи и внимательно слушают. Разве у них больше ничего нет в жизни? Неужели они по-прежнему остаются неудовлетворенными, несмотря на огромные дома, «крайслеры», шмотки и деньги?
Какая-то загадка.
Да, это кое-что объясняло. Богатые старухи отличались от Хораса Уэйкфилда: изнуренный продавец цветочного магазина жил в однокомнатной съемной квартире с крохотной кухонькой – в стерильной, опрятной клетушке, где не слышалось пения птиц и где ничего не согревало голые ковры и стены. Секта привлекала людей различного типа – капризных старух и немощных продавцов; Хедли также заметил ряды серьезных негритянских лиц. Что общего между дюжими неграми и обильно надушенными старухами? Разнорабочие с женами – их он тоже заметил. Еще молодежь – горстка щуплых набожных ребят, которым, наверное, не хватило мест в «Молодежи за Христа»[16]. Ярые молодые фанатики.
Ну и, конечно, он сам.
Хедли вновь охватило уныние. На краткий миг показалось, будто раскрылось его подлинное «я», которое, едва всплыв на поверхность, тут же попало в ловушку. Каким бы оно ни было отталкивающим, убогим и страшным, это и есть настоящий Стюарт Хедли: очередной Хорас Уэйкфилд. Он испытал отвращение, представив себя продавцом с постной рожей, поясом от грыжи и персональной коробкой косметических салфеток… По крайней мере, Хедли выявил собственную сущность. Правда, затем снова ее утратил. Он опять запутался: Стюарт Хедли собирался на лекцию Бекхайма, но это не объясняло, кто такой Стюарт Хедли и что он из себя представляет.
