11. Но ничего не подвергнув исследованию, ничего не сказав и ничего не спросив, этот монах поклонился до земли началозлобному и чуждому Бога [32] диаволу, который, после того как тот поклонился ему, сказал монаху: «Вот, ты поклонился мне и стал наш и видел славу мою, с которой я имею придти во второе мое пришествие; ты же внимай себе, чтобы когда — либо не отступить от меня, и сейчас предо мной и пред моими ангелами торжественно объяви себя, что ты — наш; и я тебе дарую три великие дара за три великих и тяжелых года (проведенных тобою на столбе)». И монах в ответ на это сказал: «Поелику ты — Христос, то я определяю себя, что я — твой». В ответ на это обманщик сказал ему: «Иконе Марии, глаголемой Богородицею, больше не кланяйся как бы матери моей, поелику Она мне — не мать; и тебе, как нашему рабу и служителю, ныне я открыл это. Потому, что, вот, ныне ты видишь славу мою, и как было бы возможно это, чтобы я имел женщину моею матерью?!»
12. Итак, надо было, должно было в этих словах обольстителя уловить обман и ясно указать ему: «Следовательно, если Богородица — не мать тебе, то тогда и ты — не Христос; и будучи всегда лжецом, только в этом и единственном ты сказал истину, заявив ныне, что Богородица — не мать твоя, как нет никакого общения между светом и тьмою: потому что Она — Матерь истинного Света, твоя же мать — гибель и геенна вечного огня и беспросветный мрак ада». И затем следовало произнести: «Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его» и проч. «Я же почитаю и воспеваю и поклоняюсь пречистому образу Божией Матери и неизреченно Родившегося от Нее, и Кресту Его честному и святым начертаниям Его божественных Служителей, а твои умствования я считаю за ерунду и детский лепет». — Но ничего из всего этого обольщенный не сказал. Потому что он всецело попал во власть воров, которые обокрали и заклали и убили его ум и сердце, почему теперь и со всей безопасностью для себя они уже поступали с ним так, как им было угодно.
13. Затем, в добавление, обманщик сказал обольщенному: «Завтра, в поздний час ночи, стань лицом на север при боковых дверях твоего столба и громко назови эти три имени: Савва, Симеон и Стефан». — И заметь мне ухищрение сатаны и великое его злодейство в том, как он устраивает, чтобы сам монах призвал бесов, а не сами от себя пришли они «И призови, — говорит он, — «Савву», т. е. — сатану; «Симеона» — т. е. соседателя [33] повелевшего это; «Стефана» же — как князя, носящего демонический венец
