Везут меня неведомо куда. Уплывают назад пороги-перекаты, уплывают тихие плесы. Берега проплывают мимо, словно прощаются со мной и торопятся назад, к моему дому. А дом-то от меня все дальше и дальше, и на сердце тоска. Ведь пора жито[37] сеять, а я даже не знаю, что со мною будет!
Вот и устье, река Сясь, в нее впадает наша Тихвина. Сижу в лодке, и одно у меня дело: думать. За всю жизнь я столько не передумал, сколько за ту дорогу. Теперь я пленник. В рабство, наверно, меня продадут. Однако удивительно мне, что варяги так ласковы со мной, никто пальцем не заденет, есть дают что получше. Не слыхивал я, чтобы с рабами так обходились.
Тюр, тот добрее всех, – учит меня варяжским словам, нашел мне одежонку потеплее, я ведь из дому в одной рубахе ушел, следит, чтобы я наедался досыта. Не о каждом отец родной так печется, как чернобородый Тюр обо мне.
Только рыжий Сван косо на меня поглядывает, однако и он ничего плохого мне не делает.
А я все думаю, думаю: о матушке, о сестрах, о погибшем отце, о роде домовичей. Кто же теперь будет мстить за обиды нашего рода? Я вон попытался, и ничего у меня не вышло. Может, я мал еще и взял на себя дело не по силам? Много слышал я песен и преданий про подвиги местников[38] за наш род, но не слыхал, чтобы там говорилось про отроков вроде меня.
И решил я убежать при первом удобном случае. Вернусь, думаю, в Домовичи, подрасту, стану настоящим сильным воином, а тогда разыщу Свана и убью его.
Глава четырнадцатая
ЛАДОГА
Продолжение рассказа Кукши
Плывем мы вниз по реке Сяси, смотрю, она становится все шире и шире. Только что было тихо, солнышко припекало, а тут, откуда ни возьмись, потянуло свежим ветром. Глянул я вперед, а берега не видно, только вода и небо. Догадался я, что это великое озеро Нево[39]. И чернобородый Тюр показал туда рукой и говорит:
– Нево!
На том озере волны не хуже, чем на морс. Едва вышли из Сяси, налетел такой ветер, что наши лодки даже на берег повыбросило. Хорошо, там камней не было, песок один, а то бы разбило в щепки.
Переждали ветер, вошли в устье большой реки и поплыли вверх по течению. Тюр говорит мне:
– Волхов!
И про эту реку я слыхал. Говорят, она прежде называлась Мутная, потому что она и вправду мутная.
По берегам Волхова лес не тянется сплошной стеной, как у нас, то и дело нивы да деревни попадаются. Недолго мы там плыли, глядь – за излукой – детинец[40]: крутой земляной вал, на нем рубленые стены и башни. Кругом домики. Посады
