Теперь он знает: все, чтобы он ни сделал — уезжал от нее, звонил ей, бросал ее и возвращался просить у нее прощения, — все будет напрасно, и так до самой смерти. Однако, как ни смешно, это его успокоило. Важно одно: она не заплакала, не стала жаловаться, ее голос был счастливым.
Возвращаясь в Мэзон де Сюэд, он почувствовал себя почти довольным. Он подумал о спутанных волосах девушки, о ее лице, склонившемся над плитой. Вернувшись, он сразу же погладил ее по голове и сказал: «Завтра возвращаемся в Италию».
Автомобиль снят сзади, таким образом, что в кадре оказалось содержимое открытого багажника. В нем — бесформенное скрюченное тело, с неестественно вывернутыми суставами, круглыми плечами, подтянутыми к груди коленями, на первом плане светлые подошвы ботинок. Голова приподнята. Повернутое направо дряблое лицо запрокинуто вверх, как от толчка, так что видны темная прорезь рта и отверстия ноздрей. Под острым блестящим подбородком складками обвисла несвежая кожа, светлые неровные пятна плоти выступают из воротника, белея на темном фоне двубортного пиджака>[3].
Перед фотографией, на улицах, вокруг киосков, людей немного больше обычного. Он сложил газету, как и другие, и заторопился к станции.
Поезд пришел с опозданием. В вагоне пахло уборной; всюду валялись бумаги, апельсиновые корки, пустые пачки от сигарет, люди сидели, небрежно развалясь, выставив в проход голые ноги.
Наконец, купе поприличнее. Ребенок, мужчина, женщина, свободное место. Он сел, полистал газеты, еще раз перечитал хронику о том, как был обнаружен труп, просмотрел основные статьи. Отвлекся, его охватила тревога. Он отыскал в записной книжке адрес психоаналитика и адрес места, где должно было проходить собрание партии. Успокоился. Мелькнула ироничная мысль, насколько различны и противоположны два этих лекарства — психоанализ и политика.
Женщина была с ребенком. Мужчина с отсутствующим видом смотрел в окно. Похоже, он не имел никакого отношения к этим двоим. Женщина, сидя в углу, внимательно изучала документы, лишь изредка обращаясь к ребенку, скорее всего, ее сыну. Однако время от времени она поднимала глаза и украдкой настойчиво разглядывала его. С чего вдруг? На миг мелькнула мысль о любовном приключении. Ей было около тридцати, элегантная, серьезная, она сидела нога на ногу. Хорошо, а ребенок?
Когда он встал, чтобы пойти в туалетную комнату, то поймал в ней какое-то движение то ли страха, то ли подозрения. В проходе он обернулся и увидел, что она, выглянув из двери купе, ищет его глазами. Он снова отвлекся. Его поразило собственное отражение в зеркале туалетной комнаты: лоб, линия волос были, как у отца. Он резко отвел взгляд и посмотрел в другую сторону.
