- Если бы химики смогли дать Фергюсону лекарства, которые разгрузят больницу в течение недели, - говорит директор больницы доктор М. М. Никельс, - то через пару месяцев у нас вновь будет полно больных.
Никельс подчеркивает, что за стенами больницы находится ужасающее количество душевнобольных. Но Фергюсон посмеивается над пессимизмом своего шефа. Он тянет все ту же немудреную песенку:
- Нет ненормального поведения, которое мы не могли бы взять под контроль или исправить.
Доктор Ник чрезвычайно гордится Фергюсоном. Он знает, что сотни больных, признанных раньше неизлечимыми, выписаны и отправлены домой. Он знает, что больше половины из тысячи больных фергюсоновского отделения не могут уйти из больницы только потому, что у них или нет дома, или их там не ждут.
- Я знаю, конечно, что за стенами психиатрических больниц больше сумасшедших, чем в самих больницах, - соглашается Фергюсон. - Но ничего! Скоро, очень скоро простые домашние врачи сами смогут остановить приток больных в наши больницы.
Мурашки забегали у меня по спине. Тень старика Пас-тера! Тени старых охотников за микробами! Вот еще человек, одержимый иллюзиями, несбыточными мечтами. И мне почему-то стало больно за Фергюсона. Домашние врачи должны остановить разгорающуюся в стране эпидемию безумия, погасить этот страшный пожар, выполнить задачу, над которой безуспешно бьются крупнейшие психиатры. Я смотрел на Фергюсона и поражался.
По пути домой я спрашивал себя, кто такой, собственно говоря, этот Фергюсон? Никто. Признаюсь, что я несколько заражен благоговейным трепетом перед учеными-медиками, имеющими право представлять старую школу. Кто слышал когда-нибудь об этом человеке, который не имеет даже диплома как специалист-психиатр. Сам Фергюсон говорит, что он только домашний врач. И этот никому не ведомый врач-практик беззастенчиво уверяет, что рядовые врачи-практики должны разрешить одну из самых жутких проблем медицины.
Фергюсон стал раздражать меня. Он казался мне неотесанным, малокультурным парнем, явившимся прямо с фермы. Я разбирал его по косточкам. Говорит он неважно. Его грамматика оставляет желать много лучшего. Для человека в сорок семь лет его положение в научном мире мало внушительно. Он всего лишь рядовой врач психиатрической больницы в Траверз-Сити, штат Мичиган, а кому эта больница известна?
В его биографии тоже мало утешительного. До последнего времени он был, что называется, перекати-поле. Если бы Who is Who вздумал его зарегистрировать, чего, разумеется, не случилось, он мог бы рассказать, что работал шлаковщиком на сталелитейном заводе, паровозным кочегаром на железной дороге Монон, буфетчиком, страховым агентом, разносчиком виски и не раз был на лечении в психиатрической больнице.
