Повинуясь князю, отряд продолжил путь, оставляя умирать собственной смертью легкую добычу. Ганко недоумевал: «Потеряем время… А куда, собственно, спешить? Собрались на охоту, так надо охотиться. Это не дело ― оставлять раненную добычу. И о каком звере говорил князь? Что может быть прекраснее свежего оленьего мяса?» Однако, свои мысли молодой воин благоразумно оставил при себе.
Лес начал редеть, и вскоре отряд выехал на его опушку. Когда осталось миновать только несколько одиноких деревьев, Ганко резко потянул на себя поводья коня.
— Что там, Ганко? — спросил князь.
— Впереди какие-то люди на лошадях.
Остальные воины остановили коней и также начали присматриваться к маячившим на горизонте всадникам. Количество их было приблизительно равным литовскому отряду.
— Вперед! — скомандовал Ягайло и первым выехал из леса, обогнав Ганко.
Незнакомые всадники, также заметившие появление литовцев, неторопливо двинулись им навстречу. Проехав еще немного, они остановились. Один из всадников повернулся спиной, и Ганко своим удивительно острым зрением рассмотрел на плаще его красный крест.
— Крестоносцы! — с тревогой в голосе произнес он.
Появление служителей креста насторожило литовцев, один лишь Ягайло воспринял произнесенное витязем слово совершенно по-иному. Он усмехнулся, затем приказал отряду остановиться, а сам медленно поехал навстречу крестоносцам. От группы крестоносцев также отделился человек и поехал в направлении литовского князя. Приблизившись друг к другу, Ягайло и крестоносец, который оказался ливонским магистром Вильгельмом, поехали бок о бок, о чем-то оживленно переговариваясь. «Так вот почему ты оставил оленя со стрелой в боку, — наконец-то понял Ганко. — Интересно, о чем они будут говорить». Но этого Ганко так и не узнал.
Разговор предводителей отрядов тянулся довольно долго. Их воины устали ждать на декабрьском морозе и, чтобы согреться, начали прогуливаться взад вперед. Наконец великий князь с магистром в знак дружбы обменялись мечами и разъехались по своим отрядам.
— Трогай, — сказал Ягайло, подъехав к своим литовцам, и первым пустил коня в обратный путь по уже протоптанной дороге.
Вероятно, Ягайло остался доволен этой встречей, ибо лицо его, несмотря на зимний холод, выражало радость, а иногда на устах князя проскальзывала улыбка, казавшаяся посторонним беспричинной. Молодой князь еще не знал, что в Вильно его ждут новые огорчения. Пока он вел переговоры с магистром Ливонского ордена и строил козни против дяди, враг топтал поля Великого княжества Литовского.
