Из классной комнаты послышался детский смех, он заглянул в окно и увидел, как Эмбер дирижирует мини-оркестром из пяти девочек. Те играли на деревянных блок-флейтах в унисон с итальянской барочной музыкой, которая лилась из дешевого кассетного магнитофона, взгроможденного на учительский стол. Сэм улыбнулся и отскочил от окна прежде, чем она его увидела. Он подсказал ей мысль научить девочек играть несколько простых мелодий по одной на каждом занятии, но стоило ей начать, как девочки и преподавательницы умолили ее продолжать разучивание, и теперь конца этому не было видно. Эмбер имела подход к девочкам.
И это не имело никакого отношения к ее музыкальному таланту, хотя она с каждым днем играла все больше и больше. Эмбер дарила девочкам безоговорочную любовь, которую он не видел уже очень давно. Тому, кто видел ее с детьми, было очевидно – из нее получится замечательная мать, но где она этому научилась? Ее родители явно не образец для подражания. Этот дар от сердца и ее способности постичь жизнь ребенка, повлиять на нее, научить кроху смеяться. А может, и хорошо, что Эмбер с головой ушла в работу с девочками в приюте. Ведь чем больше времени он проводил с ней, слушал ее славный голос и смеялся, тем тяжелее становилось обманывать себя в том, что он способен управлять жгучей тягой к ней. Он снова по уши влюбился в Эмбер Дюбуа. Ничего замечательного и ничего более бредового за последнее время с ним не случалось. Но худшее из всего – признаться ей в своих чувствах. Придется терпеть, даже если это убьет его. Надо как-то умудриться сохранить объективность и холодную отстраненность, чтобы провести эксклюзивное интервью со знаменитостью, ни единым намеком не показать, как много она значит для него.
Все. Надо забыть все свои «хочу». Остается только «надо». Пока есть такой шанс. За прошедшие несколько недель Сэм видел Эмбер – холодную и требовательную знаменитость, Эмбер – любимую модель модных модельеров, которой, так уж случилось, нравилась индийская кухня ничуть не меньше, чем ему. Он починил автомобиль привратника, в то время как отказавшаяся от прежней славы, в простом одеянии, по-прежнему обворожительная Эмбер учила маленьких девочек всему, что знала сама об итальянском барокко. Поди догадайся, как Эмбер оказалась способна раскачать его мир, стоило лишь взглянуть на нее. С каждым днем здесь она, казалось, становилась все мягче и спокойнее. Счастливой и смеющейся. Снова наслаждающейся каждой сыгранной нотой. Получающей радость от каждой минуты, проведенной с девочками. И у нее получалось учить, это очевидно. Должно быть, Сэм уже раз десять сказал, как рад слышать, что она играет с восторгом. Пусть одной рукой, пусть вторая только разрабатывается. Должно быть, он сумел достучаться до нее. Недаром она фактически призналась, что очень давно так не наслаждалась музыкой. Что, если решение прекратить выступления не такая уж плохая идея? Из того, что он видел и слышал до сих пор, получалось, что Фрэнк ошибался. Ее намного больше интересовали девочки из приюта, нежели престижная карьера. По крайней мере, на данный момент.
