Если талантливые сокурсники начинали томно жаловаться на жизнь, у Миры от ненависти темнело в глазах. Конечно, им было трудно. Всем трудно. Но одно дело вгрызаться в проблему, зная, что есть шанс добиться успеха, и совсем другое — вгрызаться в нее от безысходности, просто потому, что ничего другого в жизни не остается.
— Вам нужно было идти к теоретикам, — сетовали преподаватели. — Такая отличная голова!
Когда в июне 1994 года Вера Васильевна предложила студентке пятого курса Мире Калитиной поработать концертмейстером у выпускницы вокального отделения Ирины Извольской, она откровенно обиделась. Потому что поняла: ей предложили пожизненную роль второго плана.
— Мирочка, вы не правы, — втолковывала Вера Васильевна. — Ира — очень одаренная девочка, она может дать вам огромный шанс. При условии, что будет вами довольна. Понимаете?
Мира понимала: пробить сольную карьеру с ее данными так же реально, как индусу выйти за пределы своей касты. Можно окончить консерваторию со сплошными пятерками и всю жизнь полировать зад в каком-нибудь заштатном музыкальном училище. А можно отойти на второй план, стушеваться, зато повидать большой мир и заработать неплохие деньги. Для этого требуется немного: отказаться от собственного «я».
Отрекаться от себя было трудно. После бессонной ночи Мира пришла на репетицию совершенно больная, наверное, поэтому Извольская ей не понравилась.
Талантливая девочка выглядела неубедительно: цыплячья конституция, узкое треугольное личико с яркими серо-зелеными глазами, прямые русые волосы до плеч. И на чем там диафрагма держится? На соплях? Как она собирается петь с такими куцыми запасами воздуха?
— Очень приятно, — прошелестела Ирина, пожав широкую ладонь концертмейстера. — Вера Васильевна говорила о вас много хорошего.
Легко представить эти комплименты! «Есть у меня на примете славная девочка. Звезд с неба не хватает, зато трудоспособность просто исключительная! Сольные программы не потянет, но в паре с хорошим исполнителем»… И так далее. Как весело, дети.
— Что вы поете? — сухо спросила Мира, оценив опытным взглядом костюм вокалистки, стоивший три месячных маминых оклада.
Извольская положила на рояль стопку нот. Мира отметила тоненькое обручальное кольцо, почему-то надетое на палец левой руки, а поверх него изумительный перстень с крупным ярко-синим сапфиром, окруженный россыпью бриллиантов. Явиться на рядовое занятие в таком костюме, с таким кольцом на пальце… это что-то запредельное! Даже профессор Горностаева — дама элегантнейшая во всех отношениях — никогда не приходит в консерваторию с побрякушками на пальцах!
