Обряд бракосочетания происходил в небольшой дворцовой церкви, и во время церемонии играл, вместо органа, любимый императором хор трубачей. Вечером мы любовались на очень красивое зрелище «Fackelzug».
Молодые стояли на возвышении, окруженные членами императорской фамилии, и мимо них дефилировали пажи, в красивых исторических костюмах, с зажженными факелами.
Так как церковь по своим размерам не вмещала большого числа приглашенных, то на свадьбе присутствовали не все члены дипломатического корпуса, как это было во время «Schleppenkur», где нас одних русских дам было шесть человек.
Это торжество происходило по раз навсегда установленному, строго выработанному этикету.
При приезде во дворец отдельно собирались все немецкие дамы и отдельно дамы-иностранки. Сначала представлялись иностранцы, потом немцы. Император и императрица стояли рядом друг с другом у подножия трона в большом тронном зале, а рядом, на возвышении, находилась вся императорская фамилия. Открывались двери, и при звуках оркестра все представляющиеся дефилировали один за другим перед императорской четой. Сначала проходили мужчины, делавшие глубокий поклон, затем, одна за другой, проходили дамы, делали придворный реверанс и выходили в дверь, противоположную той, в которую вошли.
До входа в тронный зал, когда мы проходили по соседним залам, каждая дама держала в руках шлейф предшествующей и лишь перед входом выпускала его из рук, и стоявшие церемониймейстеры своими палочками подправляли уже на полу лежащий трэн, потом проходили мы мимо шеренги пажей в красных костюмах с белыми жабо, и эти мальчики нарочно говорили всякие глупости, чтобы смутить дам.
За этим следовал сезон балов. Сезон очень короткий, продолжавшийся лишь пять, шесть недель. На это время все особняки носителей громких фамилий оживали. Все остальное время года они проводили у себя в замках, в своих имениях.
За эти недели берлинское общество не знало отдыха: сплошные обеды, завтраки, балы. Но для нас, молодых дам, была очень обидной тогдашняя берлинская мода, позволявшая на балах танцевать лишь девицам. Дама же, будь ей двадцать лет, должна была чинно сидеть и разговаривать, не отбивая кавалеров у девиц.
И на придворных балах начало было для нас очень скучно. Император и императрица не садились, и мы не смели сесть, а должны были смотреть на разные старинные танцы, вроде менуэта и гавота, исполняемые заранее выучившими их девицами и офицерами.
После этого император своим бодрым, энергичным шагом обходил приглашенных, и его громкий голос был слышен издали. За ним следовал камер-лакей, несший на подносе стакан воды, на случай, если императору захочется пить. И всегда вблизи него, как бы притянутый к императору магнитом, находился турецкий военный агент Энвер-Бей, ставший впоследствии знаменитым турецким вождем.
