Славные Терема стояли в дыму и огне,
Чёрные в саже дома на русской нашей земле.
Помчался вперёд Звенислав, чтоб Чёрного Змея догнать.
По оврагам и средь дубрав непросто было скакать.
Долго ли, коротко ль ехал, выехал к Лысой горе.
К логову Чёрного Змея, на серой большой скале.
Вышли Змиевы слуги, машут кривыми клинками.
У них изогнуты луки и пасти с большими клыками.
Конь бедный как ёжик стал, утыканный стрелами слуг.
Звенислава укрыв, умирал, его верный испытанный друг.
В коловрате кружил Звенислав, Меч Молния – всех разил.
Закрученным вихрем храбр, врагов беспощадно крушил.
Последний наземь упал на проклятой тёмной горе.
И хоть Звенислав устал, смело пошёл к скале.
И вылетел сам Чёрный Змей, пламя струёй изрыгнул.
На Звенислава насел, рёвом дубы погнул.
Яростен, длителен бой, сошлися в бою Правь и Навь,
Русь была за спиной, а значит, светлая Явь.
Вспыхнул меч-кладенец искрой Алатыря.
Ударил по Змею храбрец, по ночи прошлася заря.
Злоба со Змея лилась, и вспыхнула искра вновь,
Погасла и снова зажглась, не гаснет на свете любовь.
А где пролилася кровь Змея, жидкий огонь протекал,
Землю чернил не жалея, жутко и долго пылал.
Очнулась девушка Ясна, та, что пошла за людей,
Ладна, стройна и прекрасна, к солнышку вышла скорей.
Смотрит: лежит Чёрный Змей, рядом храбрец-богатырь.
Статный и сильный боец, погиб, защищая Мир.
Вдруг Звенислав шевельнулся, что-то едва прошептал,
В забвении вновь забылся, от яда он умирал.
Охнула Ясенька-дева, сердечко её забилося.
Врачевать и ведать умела, на колени она опустилася.
Руки к челу приложила, слёзы стояли в глазах:
«Вернись, возвращайся из Нави, – слышал слова Звенислав. —
Я же тебя нашла, негоже так поступать,
Спасти, чтоб сейчас же бросать, не смей мне тут погибать».
И шёл он во мгле, дымке серой, в забвении и в забытьи,
От дыханья Чёрного Змея ничто не могло спасти.
Серая пелена, лишь тёмные камни и пыль,
Не видно, где верх, где ниц, не чуешь, где небыль, где быль.
И вдруг проросла трава ярким зелёным цветом.
Солнце явило луч, повеяло свежим ветром.
Средь пыли – трава-зелена. Открылся дверной проём.
Мир яркий, милый, родной, уходящий за окоём.
Тропа из Нави открылась, пала дымки стена.
Створки ворот раскрылись, взошли цветы-семена.
Очи открыв, смотрит воин: дева с ним рядом сидит,
Просто, открыто и смело, синью глаз на него глядит.
Хоть слаб был ещё, приподнялся, у Ясны скатилась слеза,
Звенислав же красой любовался, слов не надо, коль рядом глаза.
За руки просто взялись, друг к другу они потянулись,
